Русская зима - стр. 19
– Шесть лет тебе было? Какой ты иркутянин тогда – ты местный, Вить. Чего ты лепишь…
– По месту рождения – иркутский.
– А-а…
– Чё – а? Усть-Кут. Слыхал такое? Там батина часть стояла.
– Добро-добро.
– Ну так и всё. И сиди.
– Ты щас сам у меня сядешь.
Теперь уже Сергеев точно ожидал драки, а то и поножовщины. Вот так ведь они и случаются. От греха подальше ушел в квартиру. Но, выйдя покурить в следующий раз, услышал спокойное, вернее, беспредельно горестное:
– В гивне мы с тобой оба, братуха, – голос Ярослава, и следом пьяный, со слезой, Виктора-Вити:
– И жёнки наши… и ребятишки.
– Да-а…
– И вот если там закончится, то нам-то… Нам-то как туда возвращаться? Яр, как возвращаться?
– Мне – никак. Я хохол. Я для любых дезертир и враг.
– А я – наоборот… То есть тоже дезертир и враг, хоть и не хохол… А жена – хохлушка… О-ох-х, давай.
Стук, громкие глотки и выдохи.
– Если б… Фу-ух… Если б мы там всё это время были – одно, а так…
– Так – никак, Вить. Никак.
– Никак, Яр, эт точно…
Рядом с Сергеевым на террасе тоже было сегодня оживленно. Наверное, из-за погоды – солнечной, теплой, с ветерком с моря.
Сначала эта женщина в тряпках, тёть Наташа, долго сидела в кресле. И не молчком, а что-то бормоча и бормоча себе самой, то с напором, будто доказывая, то бессильно.
– Ведь я же им всё… Как теперь, как теперь?.. Надо собраться, надо им показать… Нельзя так…
Потом, перед обедом, девушка Алина увела женщину в дом, а после обеда заняла кресло. Была одета совсем по-летнему – короткие шорты, легкая просторная майка без рукавов, шлепанцы, бейсболка, черные очки – и напомнила Сергееву Лолиту. Вернее, в его представлении набоковская малолетка должна была выглядеть примерно так. И хоть он понимал, что Алине намного больше, она давно совершеннолетняя, может, и институт окончила, но косился на ее длинные, глянцевитые ляжки, на круглые плечи, на торчащие пирамидки под майкой как на что-то запретное.
Косился, переводил взгляд на море, а она оставалась перед глазами, шевелила розовыми пальцами на ногах… Бросал окурок в бутылку – в кашу из воды и других окурков, – плотно завинчивал крышку, чтоб не воняло, уходил к себе.
Когда появился на улице в очередной раз, обнаружил рядом с Алиной хозяина Рефата.
Не удивился – чувствовал, что кто-то должен клюнуть на этот бутончик. Хе-хе… Сам оказался слабоват, хватило лишь на похотливые мысли и частые косяки, от которых глаза заломило, а Рефат вот поднялся, встал рядом с ней. И что-то втирает красивым тихим баритоном.
Сергеев кивком поздоровался с ним, отвернулся. Достал сигарету из пачки.