Русская война. 1854 - стр. 11
– Проверь, – Степан после моих слов про дозоры был настороже, но к нам приближались с юга, то есть с той стороны, где были свои.
Я присмотрелся, и через минуту смог разглядеть зеленые мундиры, золотое шитье и кивера. Точно наши – гусары, только полк не могу вспомнить. Я выдохнул, уже поверив, что скоро окажусь в Севастополе – с таким-то прикрытием нас точно не достанут – когда один из гусар выхватил пистолет и прямо на скаку разрядил его в отправленного вперед казака.
– Предатели! – кажется, я заорал первым.
И это все, на что меня хватило. Несмотря на все красивые мысли об изменениях, тело замерло и отказывалось слушаться. Степан что-то закричал и скинул с плеча винтовку – грохот выстрела, один из чужаков упал. Те стали орать громче. Степан нагнулся, чтобы подать мне руку. Мог бы сбежать, но решил вытащить хотя бы меня. Опять грохот выстрела. На лице казака появилось обиженное выражение, по черной бороде побежала струйка крови, и он рухнул с коня.
Через пару мгновений в наш обоз ворвались семнадцать гусар. В руках пистолеты, половина сразу разрядила их в приданных мне солдат, остальные пока ждали, но больше никто не думал о сопротивлении. Может, еще обойдется? Мысль появилась и тут же исчезла, стоило мне увидеть кривую улыбку на лице одного из нападавших.
– В шашки их, оружие продадим англичанам! – крикнул он своим, а потом с разгона врезал мне в лицо правым ботинком. – Пся крев!
Ругательство на польском было последним, что я услышал. В себя пришел только на следующий день. Тошнило, хотелось пить и есть, но никто не обращал на меня внимания. Сидящие у костра убийцы обсуждали свои планы, и я постарался прислушаться и выяснить, что же происходит. Говорили они на русском, видимо, привыкли за десятилетия службы в императорской армии, так что я почти все понимал. Это действительно были поляки. Их командир оказался из тех, кто бунтовал еще в тридцать первом, был разбит, а потом прощен. Двадцать с хвостиком лет в армии и присяга перед царем ничего для него не изменили, и, как только представилась возможность, он подбил солдат на побег в лагерь союзников.
Тех же из их роты, кто не согласился на предательство, поляки просто перебили. Сначала они были готовы просто сменить сторону, но мой случайно попавшийся на пути обоз все изменил. Теперь дезертиры могли не просто поступить в чужую армию, но и выручить немало денег за наши ракеты. Достаточно, чтобы переехать в Париж или Лондон, пока Варшава не станет снова свободной. Меня же оставили в живых, чтобы я смог рассказать о технической новинке и помочь выручить за нее полную цену.