Русская православная церковь – последняя крепость исторической России. К столетию возрождения Русского патриаршества - стр. 55
В этих условиях Православные братства получают от константинопольских Патриархов права на «чрезвычайное управление Церковью», на контроль за деятельностью шатающихся в вере архиереев, церковного суда и т. д. В 1606 г. Львовское Успенское Ставропигиальное братство получает право на управление Церковью на всех пределах России, вплоть до Москвы. Это происходит в пик русской смуты, когда латино-польские оккупанты не допускают каноничного Московского Патриарха до управления Церковью.
Огромную роль сыграли братства в фактическом срыве Ватиканского плана Брестской унии – в католичество перешла только большая часть иерархии, но без духовенства и народа.
Очень интересна переписка между отступниками от Православия во главе с Киевским митрополитом Михаилом Рагозой и ревнителями Православия – Львовскими братствами, афонским иноком Иоанном Вишенским, Александрийским Патриархом Мелетием Пигасом. Отступники, прекрасно понимая, что у них нет богословских оправдательных документов своего предательства, обвиняют православных в «непослушании епископу» и т. д. Письма же Патриарха Мелетия, Иоанна Вишенского полны более чем резких выражений по отношению к вероотступникам, из которых волков в овечьих шкурах», «прелюбодеи» являются самыми мягкими (Архив Юго-Западной России, Киев, 1859–1911; издано в 37 томах).
Православные братства, монастыри (наиболее знаменитые на Западной Руси – Св. Почаевская Лавра и Манявский скит) стояли и на страже Православия и на страже общерусского единства. Так, знаменитая Успенская Ставропигийская Церковь во Львове построена на пожертвования русского царя Федора Иоанновича.
А галичанин, иеродиакон Захария Копыстенский написал в 1622 г. знаменитый труд «Палинодия», являющийся как антиуниатским богословским трактатом, так и фактически первым учебником русской истории. В «Палинодии» прославляется «мужество народа Российского», северная часть которого покорила Казань и Астрахань, а другая часть «яфето-росского поколения, в Малой России, выходече, «татары и места турецкие на море Чорном воюют» (Б. Завитневич. «Палинодия» Захария Копыстенского и ее место в истории западно-русской полемики XVI и XVII вв. СПб., 1878).
Невозможно также пройти мимо Иоанна Вишенского (1550–1623), афонского инока, ревнителя веры православной, достойного скорейшей канонизации. На Афоне Иоанн Вишенский велел заживо «похоронить» себя в пещере у Эгейского моря, откуда беспощадно порицал отступников: Михаила Рагозу, Ипатия Потея, епископа Брестского. Иоанн Вишенский написал множество ярких посланий, в которых прямо называет латинян не просто еретиками, а слугами дьявола (в своей знаменитой «книжке»). Отступников от веры он беспощадно бичует в «Послании к митрополиту и епископам, принявшим унию». Очень интересна и актуальна полемика Иоанна Вишенского с иезуитом Петром Скаргой. Оба придают церковно-славянскому языку принципиальное значение. Для Иоанна Вишенского церковно-славянский язык богодуховнен, «его же дьявол ненавидит, Скарга же в своей борьбе с Православием дискриминацию и уничтожение церковно-славянского языка рассматривает как одну из важнейших задач.