Русская пианистическая школа как педагогический феномен - стр. 21
Разумеется, в истории есть исключения (хотя относительно немногие), когда талант детей был столь масштабен, что никакие внешние обстоятельства были не в силах ему помешать. Можно назвать имена вундеркиндов, оправдавших или превзошедших возлагавшиеся на них надежды: В. А. Моцарт, Ф. Лист, Ф. Мендельсон, И. Гофман, Е. Кисин и др. В этом ряду почетное место занимают братья А. Г. и Н. Г. Рубинштейны. Об их карьере вундеркиндов, предшествовавшей становлению музыкантов, следует упомянуть в первую очередь потому, что в силу приведенных выше причин вундеркинду, для того чтобы стать крупным музыкантом, необходимо было иметь, помимо профессиональной одаренности, выдающиеся интеллектуальные и волевые качества.
При ранней и громкой концертной славе исключительно велика была опасность превращения Рубинштейнов в «пустых» виртуозов, угождающих публике. Но и Антон, и Николай Рубинштейны как личности были неизмеримо выше понятия «виртуоз». Оба проявляли, помимо музыкальных способностей, огромную тягу к знаниям. Так, Николай, не прекращая занятий музыкой, окончил юридический факультет Московского университета, что сблизило его со многими выдающимися представителями российской интеллигенции. Антон, преодолевая множество трудностей, не опускался до концертирования «в угоду публике»; напротив, он постоянно шел по пути усложнения программ и насыщения их исключительно музыкой высокого художественного уровня.
Как пианист А. Г. Рубинштейн полностью оправдал возлагавшиеся на него надежды. В истории исполнительского искусства ХIХ в. его имя стоит рядом с именем Ф. Листа. По силе исполнительского воздействия на слушателей А. Рубинштейну не было равных в мире во второй половине ХIХ в. (Ф. Лист относительно рано прекратил концертную деятельность). Помимо многих пианистических достоинств, А. Рубинштейн обладал силой воздействия на аудиторию, которую современники называли «магической». Его исполнение так действовало на слушателей, что, когда в поздний период творчества в его игре стали появляться пианистические неточности (как говорил сам А. Рубинштейн, иногда у него «полконцерта попадало под рояль»), публика фальшивых нот просто не замечала.
В игре младшего Рубинштейна – Николая – не было такого стихийного порыва, как у Антона, но в ней не было и «случайностей»: все отличалось безукоризненной точностью. Каждый его концерт становился событием в музыкальной жизни; Николай Рубинштейн был, несомненно, одним из крупнейших пианистов мира.
В истории исполнительского искусства братья Рубинштейны прославились, прежде всего, не как виртуозы (это было вторично), но как глубоко мыслящие и чувствующие художники. Их искусство было содержательным, оно рождалось незаурядными личностями и разительно не походило на столь популярное в то время искусство «чистых» виртуозов. Из содержательности искусства Рубинштейнов вытекает содержательность их педагогики – качество, свойственное в дальнейшем всей российской фортепианной школе, которая выросла из педагогики Рубинштейнов, и обеспечившее ей столь бурный рост и устойчивый высокий уровень до настоящего времени.