Русская гейша. Тайны обучения - стр. 39
– Это пьеса кабуки? – уточнила я. – Но ведь больше трех часов!
– Зато увидишь «живое национальное сокровище».
– Это еще что за зверь такой? – рассмеялась я.
– Актер Накамура Гандзиро III. Ему под пятьдесят, кажется, а он прекрасно играет женские роли. Так называемое амплуа оннагата, – сказал Антон и потащил меня к театру.
Мы купили билеты на стоячие места и надели крохотные наушники, чтобы слышать английский перевод. Я внимательно следила за игрой актеров, изучала красочные сложные костюмы и выразительный грим. Действие было необычайно насыщенным и включало в себя и диалоги, и игру на музыкальных инструментах – я с удовольствием заметила сямисэн в руках у одного из актеров, – и декламацию стихов. Вспоминая наши самодеятельные спектакли, я сейчас понимала, как мы были далеки от оригинала. Мы постоянно носились по сцене, выражая эмоции движениями, что было традиционным для русского театра. А японские актеры могли четко выразить все эмоции простыми и даже скупыми жестами, иногда оставаясь на месте довольно долго.
«Национальное сокровище» играл роль несчастной и прекрасной О-Хацу. Он действительно был великолепен и очень точно передавал движения, повадки и чувства молоденькой наивной девушки. Но примерно через час я почувствовала, что устала и проголодалась, и без стеснения заявила об этом Антону. Он послушно оторвался от созерцания действа, и мы покинули театр.
– Тут очень дорого, – заметил он, когда я решительно двинулась к светящейся вывеске «Сантори-бар».
Я уже знала, что это престижная японская марка алкоголя. И даже как-то пробовала очень неплохой виски «Сантори».
– А что ты предлагаешь? С голоду умереть?
– Ну почему же! Стоит только отойти отсюда на несколько кварталов, и цены будут намного ниже, – уверенно заявил Антон и взял меня за руку.
И мне стало уютно и приятно от прикосновения его мягких прохладных пальцев. Скоро мы нашли маленький ресторанчик с французским названием «Mon Ami» и зашли туда. Я взяла себе пышные и теплые круассаны и чашку капучино. Антон последовал моему примеру.
– Уже довольно поздно, – сказал он, отпивая кофе и облизывая светлую пену, смешно прилипшую к его верхней губе.
Мне захотелось немедленно поцеловать его, но я сдержалась. В кафе, наряду с иностранцами, было полно японцев. А я уже успела вникнуть в их консервативные нравы. Я увидела, что Антон тоже смотрит на меня с явным желанием. Расплатившись, мы встали и вышли на оживленную, несмотря на поздний час, улицу. И пошли без всякой цели куда глаза глядят.
– А ты заметила, что сакура не только розовая, как обычно о ней пишут в стихах? – неожиданно спросил Антон.