Русская фантастика – 2017. Том 2 (сборник) - стр. 40
Ну и что? Ты теперь пересечешь пустыню?
Подружки с планера подошли совсем близко, опять помахали мне узкими обезьяньими ладошками, и на меня дохнуло… старостью?.. Нет, нет… Повиликой дохнуло, дикой смородиной, может, растоптанной земляникой. Подружки сами были как нежная тундряная травка. Само их появление утверждало: мы в игре, игра еще не закончена.
А о чем думали все эти Ири, прожив так долго, уйдя так безвестно?
Негромко зашуршал рядом куст, дрогнули чудесные, как резные, листочки.
Я готов был заплакать. «Тетки» тоже, кажется, волновались. Кто знает, подумал я, вдруг это к нам возвращается Ида Калинина? Оттуда.
Чтобы все рассказать.
Геннадий Тищенко
Зависит от каждого
Я мыслю. Следовательно, я существую.
Рене Декарт
Мультивселенная с ее бесконечным числом альтернативных миров – это своего рода «сад расходящихся тропок», как назвал один из своих рассказов Борхес. И направление этих тропок зависит от каждого из нас. Когда кто-то говорит: «Ну, что я могу сделать, что от меня одного зависит?» – это признание собственной слабости и безволия. Зависит! Еще как зависит!!
От каждого!!!
Могла ли Россия какое-то время идти по пути, к примеру, Китая? У нас, конечно, нет полутора миллиардов трудолюбивых китайцев, воспитанных в духе конфуцианства. Так уж получилось, что у нас нет должного уважения к старшим и, увы, нет столь необходимого нам почтения к предшествующим поколениям, создавшим нашу цивилизацию.
Но спасибо предкам: они собрали из лоскутов самую большую в мире страну, с ее неисчерпаемыми ресурсами. Нам надо лишь с умом пользоваться тем, что оставили нам в наследство наши предшественники.
К счастью, у нас нет крайнего индивидуализма, свойственного жителям Запада. Мы – мост между ним и Востоком. И это всегда поддерживало во мне веру в немалую роль России в истории.
– Скорее всего, причина – в родовой травме, – сказал врач, осмотрев меня, пятилетнего. – И, к сожалению, с годами миопатия будет лишь прогрессировать. Атрофия мышц ног, затем рук. Ну, вы понимаете…
В начале своей жизни я не только ходил, но и бегал. Я этого не помню, но мама говорила. И еще мама старалась убедить меня, что со временем прогресс науки позволит мне встать на ноги. Так что первый импульс к идее машины времени дала именно она.
Сама того не желая.
А потом пропал отец. Мама говорила, что он мог погибнуть во время войны в Югославии или в Ливии (это когда наши спасали Каддафи). Но я ей не верил. Впрочем, отца я не осуждаю. Заботиться о больном ребенке так, как заботится о нем мать, не каждый мужик сможет.