Русская Дания - стр. 33

– Эй, Фридрих, как тебе, а?

– Что?

– Ну как тебе ворон? Никого не напоминает?

– Да не особо.

– Вы с ним один в один.

– Да ну.

– Правду тебе говорю.

Ворон – депрессивная натура, от него так и исходит уныние. Всюду пустота, царит смятение, гнилая свобода, иди куда хочешь – но некуда. Садится зрение, в перьях завелись кусачие паразиты, и не дают нормально жить. А теперь еще что-то с психикой. Ворон страдает от навязчивых мыслей, и постоянно борется с ними. Иногда может им сопротивляться, иногда – нет. Память его стерлась в порошок. Живет в одном дне. Пространство – иллюзорно.

– Что, такой же псих как и я?

– У него такой же пустой взгляд.

– Так меня ж не существует.

– Вот. И его тоже. Вы вместе не существуете.

Блядская фортуна. Всегда преследовала ворона.

Отвратительной метрикой Презрения

Отсекала его запасные Ходы. Отступления.

Вынуждая Скитаться. По Застенкам Склерозных и Поганых Сумерек

Колобродить где-то вдали от собственной головы.

Шаткая динамика. Навязывала его телу.

Непривычную ритмику Движения.

Отдавая его дальнейшие Попытки. Маневрирования.

Во власть Бескомпромиссной.

И беспощадной. Игры Развеселого ублюдка-фатума.

Он походил на. Сошедшую с рельс тележку. Которую. Уводили в сторону Разные Привлекающие. Своей. Приторной Табуированностью. Развилки.

И шатался. Словно Очумелый. Тряс. Своими Бортами. Шандорахался Вываливал.

Из себя Последние. Запасы Жизненного. Угля Кренился. То в Космос То в Трясину.

То в Притон То в Церковь. То в Кювет То в Поднебесье.

Терял. Устойчивость. На участкахНеопределенности. Нарывался.На. Лезущие. Из. Трясин. Галоперидольные.Головы.  Безнадежно.Буксовал.В.Сомнительных.Воцерковленных.Выгребах.

Но Удерживал равновесие На. Земляничных Полянах. Обходил Стороной Липкие Участки Мозготрахания. И. Безжалостно проезжался. По Мудрости Жукоподобных Печатных Машинок Отправляя Последних. Обратно. В их. Ёбанную Расчудесную Интерзону.

Абсурд. Хозяин тусклых колдоёбин. Расшатывал его ду̒ше-шестеренки. Раздалбывал его интеллекто-амортизаторы.

Состаривал его жизне-колеса. Разламывал его крове-опоры. Раздавливал его ржаво-суставы. Скашивал его штурвало-решения. Коррозируя всем у него на горбу. И ведь не слазил Козел.

Фридрих посмотрел на летящего куда-то вдаль пернатого, и задумался. В детстве ему казалось, что быть птицей это величайшее счастье, о каком только можно мечтать, но теперь, он придерживался совершенно другого мнения.

«В небе – там ведь пустота, не так ли? Что бы я там делал один?» – думал он про себя, а затем смотрел по сторонам и всматривался в печальные морды пешеходов, – «Хоть эти придурки мне и не по душе, но, по крайней мере, с ними не так скучно» – заключал он.