Русская Атлантида. Невероятные биографии - стр. 30
Нечто особенное
Потом жена его оставила, хотя продолжала ценить его как замечательного поэта. В своих воспоминаниях, написанных много позднее, Одоевцева писала: «Если бы меня спросили, кого из встреченных в моей жизни людей, я считаю самым замечательным, мне было бы трудно ответить – слишком их много было. Но я твёрдо знаю, что Георгий Иванов был одним из самых замечательных из них. В нём было что-то особенное, не поддающееся определению, почти таинственное, что-то, не нахожу другого определения от четвёртого измерения. Мне он часто казался не только странным, но даже загадочным, и я, несмотря на нашу душевную и умственную близость, становилась в тупик, не в состоянии понять его, до того он был сложен и многогранен… Гумилёв советовал мне, когда я ещё только мечтала о поэтической карьере: «Постарайтесь понравиться Георгию Иванову. Он губит репутацию одним своим метким замечанием, пристающим раз и навсегда, как ярлык».
В юности восторженный петербургский поэт-эстет Георгий Иванов писал:
Однако выпала ему, увы, совсем другая судьба. Остаток жизни поэта был драматичным. Иванов умер в приюте для престарелых в Йере (Йерле-Пальмье, в департаменте Вар, недалеко от Тулона). Последние его стихи пронизаны чувствами отчаяния и бессмысленности жизни:
Умер поэт в 1958 году и был похоронен в Йере на местном кладбище. Только через пять лет удалось собрать деньги на его перезахоронение под Парижем, на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, там, где покоится цвет русской эмиграции. На могиле поставлен крест из тёмно-серого гранита.
Учитель президента США
В списке предназначенных к высылке из СССР на «Философском пароходе» был и великий русский ученый Питирим Сорокин, умерший в США. Первая часть его жизни полна драм и авантюр, достойных самого крутого приключенческого романа.
Он родился в глухой деревне Турья Вологодской губернии. Его отцом был ремесленник, а мать – простая крестьянка. Она умерла, когда сыну было всего четыре года. Отец начал сильно пить, и в 11 лет Питирим вместе с братом ушли из дома. Они бродили по деревням, выполняя «малярные и декоративные работы в церквах». Однако потом Сорокин с благодарностью вспоминал об этих трудных «университетах жизни», позволивших ему узнать, как живет и, о чем думает русский народ. Несмотря на бродяжничество и тяжелый труд, мальчик запоем читал, сам поступил в школу. Однако из семинарии его потом исключили. Он был арестован за «революционную пропаганду», юноша увлекся романтическими идеями социалистов. «Мы были апостолами, не брали с собой ничего, кроме револьвера и патронов», – вспоминал он потом.