Русская Армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии. Том 14 - стр. 58
Милюковым и его партийными товарищами выдвигалась мысль, что ввиду ничтожности того клочка русской земли, где ведется ныне борьба, глава русских белых сил не может говорить от имени национальной России. Он должен быть лишь главою белых войск; представительство русского национального дела за границей должен взять на себя орган из общественно-политических деятелей, причем этот орган, естественно, должен находиться в Париже, центре европейской политики.
При этих условиях согласие Кривошеина стать моим помощником, естественно, ослабляло их позицию. Авторитет Кривошеина в иностранных кругах был значителен. Его личное участие в нашем деле должно было в глазах иностранцев подчеркнуть значение этого дела. А это не было на руку тем, кто только себя считал «солью земли русской». «Вы единственный государственный деятель, авторитет которого признается всеми без различия партиями, ваша работа необходима для будущей России; связав себя с безнадежным делом генерала Врангеля, граничащим с авантюрой, вы навеки будете потеряны для России…» – убеждал А. В. Кривошеина Милюков.
Александр Васильевич перед своим отъездом повидал в Париже массу людей, почти все считали нашу борьбу окончательно проигранной, не верили в возможность ее продолжения, готовы были считать всю предшествовавшую борьбу бесцельной. Умудренный жизненным опытом, знающий сердца людей, Кривошеин понимал, что после первых успехов все малодушные вновь пойдут за армией. Учитывал он в полной мере и то значение, которое мог бы иметь наш хотя бы кратковременный успех на отношение к нам иностранных правительств, и в частности Франции. В то же время, ознакомленный мною во всех подробностях с нашим военным положением и готовившейся наступательной операцией, ожидая от нее в случае успеха многого, Александр Васильевич, видимо, боялся верить в этот успех, опасался неудачи и предостерегал меня от опасности риска.
Начало наступления было назначено на 25 мая. 21-го я выезжал в Феодосию, где должен был грузиться назначенный в десант корпус генерала Слащева.
Учитывая то исключительное значение, которое предавалось земельному вопросу и войсками и населением, я считал необходимым обнародование закона о земле одновременно с переходом войск в наступление. Александр Васильевич эти соображения разделял и, ознакомившись с проектом закона, не возражал против него и по существу, указывая, однако, на много погрешностей в изложении и настаивая, как я упоминал выше, на опубликовании его в форме приказа.