Русская Амазонка - стр. 36
– О! Мой Бог! Стаси! Этого не может быть! Серж, я не сплю?
– Нет, – тихо ответил я, боясь спугнуть впечатление.
– Фантастика! Сказка!
Настя посмотрела на меня вопросительным взглядом, потом опустила его на шпагу, а затем подняла на Стрента. Я прикрыл глаза в знак согласия. Она плавно и грациозно уронила свое опахало, и опустившись на одно колено, склонила голову и протянула двумя руками шпагу остолбеневшему Роберту.
– Это наш дар на память, – торжественно произнес я. Гость с трепетом взял подарок и поддавшись общему настроению поднес к губам и поцеловал. Настя нежно взяла его под локоть и проводила назад к столу.
– Присаживайтесь.
– Друзья мои, дети мои… – на глазах у него выступили слезы. – Простите меня, старого дурака.
– За что, сер Роберт? – Изумилась Настя.
– Вчера я усомнился в вашей искренности и в том, что говорилось. Простите! Я отвык верить людям…
– Успокойтесь и давайте завтракать.
– Какое уж тут спокойствие, когда все вокруг с ног на голову переворачивается. Вы или святые, или блаженные, хотя… это одно и то же.
Я налил ему вина, мы принялись за еду.
– Мы обычные. Заметь, мы потчуем тебя золотыми крошками, а пирог еще будет на десерт.
– Неужели еще что-то есть?
– Есть, есть и много.
– Вы даже не представляете сколько стоит все это. Мое состояние меркнет в блеске этих алмазов.
– Знаю и еще раз повторяю, здесь это просто груда металла и камней, красивая, но груда. А там это – смерть. Готовы ли Вы взять на себя ответственность вывезти подобное отсюда? – Эти слова были, как холодный душ. Эйфория со Стрента сошла моментально, и он стал прежним рассудительным предпринимателем.
– А ты гораздо серьезней, чем я думал. Браво, мальчик, браво. Это мне нравится. Мало того, что это антиквариат, но и в материале это стоит бешеных денег. Надо все обдумать. Это огромная бомба, и ее под подолом не спрячешь.
– Хочешь спрятать – поставь на видное место.
– Ладно. Доедайте и показывайте свои сокровища.
Стрент заставил нас сначала описать все предметы находящиеся внизу, в обиходе, а затем мы перебазировались в хижину. Его скрупулезность утомляла, но это была первая оценка более менее знающего человека. С каждым часом он мне все больше нравился своей покладистостью, рассудительностью, а в очках в тонкой золотой оправе Стрент чем-то смахивал на профессора. Вот, вспомнил кого он мне напоминает – Ростроповича, только с чуть более жесткими чертами лица.
Обед Настя приносила нам наверх, а ужинать, уставшие, но довольные, мы спустились на берег. Получилось сто тридцать два предмета, не считая монет золотом и серебром. Самый маленький, скромный, перстенек Роберт оценил около пятисот долларов США. Чего мудрить? Наша с Настей доля составляла около пятнадцати миллионов долларов, и это с учетом прикидки дилетанта, как выразился Стрент.