Rusкая чурка - стр. 53
– Ага, – сказал Саша, – а камешками в меня Эльцин с крыши кидался.
Но никто его не услышал, не послушал… И вообще, кричали в толпе, люди, охраняющие телецентр, такие же простые, хорошие советские парни. В общем, мы с ними одной крови… И Саша с друзьями тоже поплелись за толпой на прилеженное уже место.
– Братва, выходи! Братва, выходи! – опять кто-то завел свою шарманку. – Братва, вы…
Опять раздались дружные автоматные очереди. Снова озарилось небо красивыми разноцветными трассерами. Прямо салют победы, подумал Глынин. Но в этот раз он уже внимательно смотрел на черные, без единого огонька, окна телерадиоцентра. Из каждого окна здания (их было три в высоту, не считая первый и чердачный этажи, и двадцать шесть в ширину) высунулось по несколько автоматных стволов, ведущих этот разноцветный огонь. Самих стволов он, конечно, в темноте не видел и тщетно пытался сосчитать их количество по разноцветным трассирующим очередям.
Вдруг что-то произошло, раздались крики впереди стоящих людей, толпа отхлынула назад и с воплями стала возвращаться. Глынин, Паримбетов и Борзоватый бежали вместе со всеми, поддаваясь всеобщему психозу. Когда площадка перед зданием опустела и стрельба прекратилась, на ней под светом ярко горящих фонарей можно было легко различить два неподвижно лежащих в луже крови тела… Раздались крики, угрозы, женский плач, у кого-то началась истерика.
Но толпа практически не расходилась… Через минуту раздался вой сирены, и квадратная белая машина с красными крестами, подкатив на бешеной скорости к телам, забрала их и так же быстро скрылась. Некоторое время длилось оцепенение, потрясенные люди молчали, боясь посмотреть друг другу в лицо. Внезапно раздались короткие выстрелы, и вдоль поперечных стен здания пробежал немногочисленный, человек в пятнадцать – двадцать, отряд камуфлированных бойцов с маленькими короткоствольными автоматами и с безрассудным многозвездным, в дурацкой черной беретке, генералом во главе. Потом было все, как в худших советских фильмах о революции. Самые смелые и отчаянные парни, похватав с земли главное оружие пролетариата – камни, ринулись в неравный бой, назад к зданию. Все повторилось в точности, как в предыдущий раз. Раздались трассирующие автоматные очереди, толпа отхлынула, оставив на асфальте под фонарями несколько бездыханных тел. Опять, словно дежурившие за ближайшими домами, с ревом и воем подлетели две «скорые помощи» и, забрав свое, так же мгновенно скрылись. Но теперь уже толпа не боялась, она, опьяненная чужой кровью, почти привыкшая к ней, волновалась, к чему-то готовилась. Появились агитаторы. Небольшой, юркий, много и громко говорящий, внешне очень похожий на булгаковского персонажа Шарикова из фильма «Собачье сердце» и одновременно на небезызвестного Леню Голубкова из МММовской телерекламы, лидер «Рабочей России» Виктор Гапонов, почувствовав свое время, кричал, как с трибуны: