Rusкая чурка - стр. 44
– Мы не будем это надевать, правда, Алина?! – вызывающе-капризно, с полной уверенностью в своей правоте обратилась она к новой подруге.
Алина, нагнувшись, подняла брошенную Аней на пол пилотку и с нескрываемой злостью и раздражением, медленно, громко и с расстановкой, чтобы был слышен каждый звук, проговорила:
– Да я хоть пилотку, хоть «это самое», вывернутое наизнанку, на голову надену, если продюсер скажет! Он тут главный, а не ты, забыла? И у нас группа, а не клуб по интересам.
Все были поражены, женское братство (сестринство) распадалось на глазах, закулисная возня пресекалась прямо на самом корню. Двери в комнату для переодевания не было и в помине, и поэтому Саша все слышал. Он медленно зашел в раздевалку – девочки его уже почти не стеснялись – и демонстративно произнес:
– Спасибо, Алина, за поддержку. Кто через минуту не выйдет на репетицию в пилотке, уволен. Кто еще раз поднимет этот вопрос, уволен тоже. – Последние слова Саши прозвучали в полном, я бы даже сказал гробовом, молчании. И были встречены бурными и продолжительными аплодисментами Розочки, которая ждала и никак не могла дождаться, когда же наконец уволят кого-нибудь из основного состава. Ну, и, разумеется, возьмут ее, Розочку Незванову.
Саша обернулся:
– Когда будете петь самостоятельно или в своей группе, тогда одевайтесь, как хотите…
– Саша, а можно мне тоже пилотку надеть? – вечно обиженным голосом спросила эффектно выгибающаяся в сторону продюсера Розочка.
– Можно, но выступать будут все равно только трое: две Ани и Алина. Да, кстати, Аня Большая, я к тебе обращаюсь… Надеюсь, ты уже научилась трусы носить? Не забудь надеть…
– Ну, ладно, Сань, че ты, не прикалывай, я же случайно…
– Ты-то случайно, а публике очень понравилось… Концертного администратора чуть не убили. По крайней мере, на этой площадке ни его, ни нас больше не будет…
Я научу тебя трусы носить
Дело в том, что Аня Большая из принципа никогда не носила трусов (такие вот высокие принципы у некоторой части нашей постперестроечной молодежи). Она, имея прекрасную, длинноногую фигуру, всегда ходила по городу либо в джинсах, либо в брюках и в майке или расстегнутой чуть ли не до пупа белой рубашке. И на одном из первых же концертов, устроенных администрацией какого-то подмосковного городка, кажется Красногорска, по случаю Дня города, выступая еще в старых, самопальных костюмах (рубашке и мини-юбке), выскочила на сцену, забыв надеть одну, несущественную для нее деталь туалета… Аншлаг был полный. И абзац тоже. Толпа бесновалась. Дело в том, что на Днях города сце ну монтируют всегда где-нибудь на центральной площади, чтоб все отовсюду хорошо просматривалось… Делают сцену еще и высокой – для того же. А многочисленный народ стоит и отрывается как бы внизу, смотря на кумиров и кумирчиков снизу вверх. И что он видит?! Вот то-то и оно, видит то, что весь наш многострадальный народ в последнее время по телевизору…