Русфея. Прелестное создание - стр. 18
– Может, в Монреальский? – предлагает отец. – Будем бок о бок. В случае чего…
– Отец, – (и он натыкается на легкий укор в моих глазах), – так и будешь до скончания веков опекать меня?
– Я только желаю для тебя лучшего, Корделия. Вот и всё, – пожимает он плечами, выражая обманчивую безмятежность.
– Университет Макгилла тоже лучший, пап. И он так же сравнительно рядом, – мягче говорю я, но тут в обсуждение вмешивается мама со своим вариантом:
– Может, тебе, Делла, лучше уехать в Британскую Колумбию? Там есть замечательный университет имени Эмили Карр. Он целиком и полностью направлен как раз на искусство. Я читала, там есть потрясающая галерея при университете. Ты могла бы выставлять свои работы. Это приветствуется среди студентов.
– Дорогая, какая еще Колумбия? – вскидывается отец, хмуря брови в сторону мамы.
И во мне невольно зарождается смех.
– Нет, я поражаюсь вам. Один и мысли не допускает о моем отъезде. Другая решает сплавить меня от греха подальше. Вы мыслите противоположными полюсами, но тем не менее идеальны в тандеме.
Почти одновременно с тем, как я перестаю хохотать и более менее успокаиваюсь, происходит непредвиденное. В воздухе неожиданно искрит яркими всполохами и с потолка на стол, вернее прямо на мою нетронутую глазунью камнем вниз, а лучше сказать стрелой, опускается желтоватый конверт, источающий цветочный аромат.
В столовой резко воцаряется тишина. Первым отмирает отец и, склонившись над столом и протянув руки, хватает бумажный прямоугольник. Мазнув цепким взглядом по сургучной печати и взглянув сначала на жену, а потом и на меня, огорошивает нас одним единственным словом:
– Роза.
– Что? – Опешившая на миг, мама резво выхватывает из пальцев супруга конверт, разламывает черно-золотой сургуч и вынимает письмо. Глазами быстро проходится по строчкам.
– Что там, мам? – с тревожным сердцем.
– Делла, ты отправляешься в Академию Одаренных, – твердым голосом говорит она, глядя на меня глазами, полными противоречивых чувств.
– Что?!
Перевожу ошарашенный взгляд с мамы на отца. И тот, задумчиво жуя губы, хмурится.
– Думаю, дочка, так будет лучше, – наконец произносит он. – Твоя тетя сможет о тебе позаботиться, я уверен.
– Да я даже не видела ее никогда! О боже! Что происходит вообще?! – Я вскакиваю, в приступе гнева опрокинув стул на другой конец комнаты. Тот превратился в щепки буквально на глазах, предварительно стукнувшись со всего размаху о нижнюю дверцу кухонного гарнитура.
В пылу эмоций взлетаю по ступенькам и толкаю дверь в свою комнату. Беру кисть, беру краски, яростно смешиваю их в палитре и опускаюсь перед холстом, установленном на мольберте. Наношу первые мазки, медленно вырисовывая очертания будущей картины.