Русалья неделя - стр. 20
После всего заколотила бабушка дом, да и уехали они от греха подальше жить в город, к одной из дочерей, Зиночкиной тётушке. Там Зиночка и учиться пошла в училище, а спустя несколько лет и замуж вышла за парня хорошего. А дом на озере так и стоит по сей день с заколоченными ставнями.
В тихом омуте
Никто из нас не святой. Вопрос лишь в глубине, на которую нужно копнуть, чтобы найти твоих скелетов…
Давно эта история случилась. Домик тот на краю села стоял, на отшибе от других. Махонький такой, глянешь и подивишься, как и вовсе жить в таком, ровно игрушечный. А жили в том домике бабушка старенькая да внучка Верочка. Мама Верочки давным-давно в город сбежала с очередным своим женихом, оставив дочку на мать, да так и пропала, не было от неё никаких вестей. Любила она жизнь весёлую да разгульную, а маленькая Верочка только мешала ей. Так и стала девочка расти с бабушкой.
Шло время. Стала бабушка хворать, всё реже стали видеть её деревенские на улице, а после и совсем перестали.
– Лежит бабуля, – отвечала Верочка, горько вдыхая, – Ноги, говорит, совсем не держат.
Сердобольные деревенские женщины приходили навестить Валентину Никитишну, приносили кто оладьев, кто молочка парного. Но заботы у всех свои, постепенно и соседки перестали заглядывать. Тем более Верочка, такая молодчина, повсюду успевала – то на речке бельё полощет, то гусей с лужайки домой загоняет, то у двора метёт, то в огороде работает, то баню топит.
– Какая помощница у Никитишны выросла, – любуются бабы, – И за бабушкой смотрит и по хозяйству хлопочет!
Ни с кем девушка особо не общалась, в гости никого не водила, отвечала, что бабушка шум не любит, тяжело, мол, ей. Соседки привет передадут да гостинец порою, возьмёт Верочка, поблагодарит, а в другой раз от бабушки ответный привет передаст.
В один из летних дней ушла Верочка по ягоды, калитку на колышек заперла по деревенской традиции, чтобы гуси да коровы не зашли во двор, да огород не вытоптали. Вот в этот-то день и заметила Гавриловна, что жила ближе других к дому Верочки, что вроде как дымом тянет с их стороны.
– Батюшки, – всполошилась она, – Да ладно ли у них? Поди горят? А Верочка-то по ягоды ушла ещё с утра! Никитишна одна там лежит.
И всплеснув руками, помчалась Гавриловна, что есть духу к дому соседей. Вынула колышек из калитки, во двор вошла, огляделась – не видать огня, а дымом вроде пахнет. Поднялась по ступеням на крыльцо, в избу зашла. А Никитишны-то и нет там…
Да и не так, чтобы сейчас нет, а и вообще нет! Никаких следов. Будто и не живёт там бабушка – ни одежды, ни вещей каких, кровати заправлены покрывалами, подушки стоят горкой, ажурной накидкой сверху покрытые. А Никитишны нет. Оторопела Гавриловна и про дым позабыла. Обошла всю избу, тишина. Осмелев, заглянула в шкаф, и под кровати, и в чулан. Как есть – никаких следов, что в доме пожилая женщина живёт.