Русалочка - стр. 15
Плененная русалка вцепилась пальцами в сети и попыталась их разорвать, но не тут-то было. Мужик сплел их на славу: ни растянуть, ни дырку проделать.
– Отпусти! – взмолилась девушка. – Отпусти, и будет тебе столько рыбы, что до конца жизни хватит! И тебе, и твоим детям!
Мужик фыркнул.
– Вот ещё. Про вашего брата такие байки ходят, что даже по мелочи с вами не захочешь связываться. Обманете, а потом при любом удобном случае шею свернёте.
– Не обману! Клянусь!
Мужчина замахал руками.
– Не слушаю больше ни одного твоего слова!
Вновь поплевав на руки, схватился за край невода и поднатужился. Русалка забилась в панике.
– Куда ты меня тащишь? Остановись немедленно! Остановись, или будет всей твоей семье несчастье!
Но мужик не велся на ругань и проклятия. Он просто шаг за шагом выбирался из камышей и упорно тянул за собой невод. Когда дополз до наспех сколоченного сарая, в котором вместе с другими рыбаками-приятелями хранил тяжелые снасти, то выдохнул и рванул на себя шатающуюся дверь.
– Посиди-ка внутри. Из этих стен тебе не выбраться. А я скоро вернусь. Видимо, услышал бог мои молитвы, и я наконец разбогатею.
– Быстрее лишишься головы, чем услышишь звон монет, – брезгливо сцедила девушка и отвернулась.
– Это мы ещё посмотрим, – довольно хрюкнул рыбак, вышел из сарая, закрыл дверь и подпер ту несколькими увесистыми поленьями. Те были покрепче любого замка: захочешь выбраться наружу – не получится.
Стряхнув с перепачканной одежды ошметки травы и листья, мужик заторопился в сторону города. Путь был неблизкий, но мысли о награде за «улов» придавали столько сил, что обуянный желанием скорой наживы мужчина не шел, а бежал.
Когда впереди замелькали первые дома, остановился и перевел дыхание. Повертев головой вправо-влево и поразмыслив, куда бы вначале податься – в бродячий цирк, что кочевал из места в место и показывал всем диковинных животных и разные трюки, или к губернатору, – выбрал последнее и поспешил к пристани и главной улице, где надеялся сыскать свое богатство.
***
Травяной чай, поданный на завтрак, бодрил, и невероятной свежестью пахла земляника, перетёртая с сахаром. И хотя, прежде чем садиться за стол, полагалось умыться, причесать волосы и одеться, запах свежеиспеченного хлеба и поджаренного бекона так искушал, что Грант, недолго думая, откинул в сторону тяжелое одеяло, поднялся с кровати, закутался в тёплой халат, прошел в столовую да в таком виде и сел за стол. Обмакнул серебряную ложечку в землянику, мазнул по разломленной булочке и, откусив, закрыл от наслаждения глаза. Это было так же хорошо, как дома. И столь же хорошо, как в Нерсесе, о котором, как бы Грант ни старался, до сих пор были все его мысли.