Русалочка должна умереть - стр. 8
Через час, так и не отыскав повода заговорить о колье, Агата надела свои рубины и сошла вниз. Верена охорашивалась у большого зеркала в холле. На ней было красивое черное платье-футляр, от которого буквально веяло Штрассенбергом.
Клан отдавал каждого второго сына в священники, и эта традиция накладывала отпечаток и на мирян. Штрассенберги-мужчины ходили в церковь в черных костюмах, белых рубашках и галстуках. Женщины – в простых черных платьях и шляпках. Верена была без шляпы, но и платья было достаточно, чтобы вспомнить все.
Агата словно провалилась в кроличью яму.
Увидела графиню фон Штрассенберг, собиравшуюся в церковь. Такую же светлокожую и светловолосую как Верена. Только миниатюрную и плоскую, словно девочка. Девочка с беременным животом. Увидела саму себя, – грудастую, широкобедрую, полную, – и… теплый, ласкающий взгляд графа.
– Не одолжишь мне «сверкашки» на шею? – озабоченно попросила Ви и Агата дернулась, очнувшись от своих мыслей. – Я не подумала взять свои. Я завтра же позвоню домой, но что-то нужно прямо сегодня.
– О! Конечно, же! Разумеется, одолжу! – БИНГО! – К слову, жемчуг Миркаллы все еще здесь.
– Жемчуг? – Виви поморщилась. – Это тетям за тридцать… Слушай, а к твоему костюму жемчуг подойдет куда лучше, чем к моему… А я бы тогда надела эти рубины. Я очень люблю рубины. На моей коже они буквально горят.
– Рубины?
Рубины были красивые, но не чета трем рядам великолепных жемчужин. Тому собранию цена тысяч семьдесят!
– Взамен на фамильный жемчуг твоей семьи? – стыдясь саму себя, спросила Агата.
Верена перестала «зумить» взглядом рубины и удивленно посмотрела на женщину.
– А ты мне кто тогда? Не семья?
Растроганная, Агата прижала ее к себе. Ральф полный кретин, раз ушел сегодня. Как может он быть верен этой… этой Свинье?
II СТЕЛЛА.
Разбитый Волк
Если бы Стеллу спросили, как все началось, она бы ответила:
– Он был разбит. Я собрала его по частям и склеила все, как было…
Когда Ральф в первый раз пришел на прием, она глазам своим не поверила. Один из лучших студентов. Красавец, умница… по слухам, очень богат. Он казался спокойным, очень в себе уверенным и единственной его придурью, Стелла всегда считала католицизм.
– Ральф? Это правда ты? – изумленная, она машинально перешла с ним на «ты», хотя обычно никогда себе такого не позволяла.
Ральф поднял голову.
Под красными от недосыпа глазами лежали темные круги.
– Хай, док.
– Что-то произошло?
– Все сразу… – ответил он.
Взяв себя в руки, Стелла взяла блокнот; Ральф начал рассказывать.
Про ссору с лучшим другом, про раздел бизнеса, про расставание с девушкой, – того же друга женой.