Русь Эзотерическая. Учителя и М-ученики - стр. 37
Поговаривали, что она частенько, и не первый год, заворачивает к эзотерикам. А звали её Светланой.
Светлана была для местных, как рассказал Сан Саныч, белой вороной. Те люди, что продавали ему молоко, считали её женщиной со странностями: в отличие от них самих, она в лес ходила, на речку, в поле за травами… Сами они в лес не ногой, а у этой была, мол, такая странная блажь.
– Думаю, и за то они на неё косятся, что с нами Светлана ладит. Костерят, что «прибилась» к эзотерикам. Но, дух у неё сильный, своевольная она. Выдюжит насмешки, – усмехнулся тогда Сан Саныч.
Впрочем, и некоторые бывалые эзотерики, как и «местные», тоже зубоскалили на её счёт. «Под Анастасию работает», – хихикали одни. «Чайка хочет попить у костерка на халяву», – ехидничали другие.
А если и чайка? Что, жалко стало? Впрочем, что же она, воды бы в котелок не набрала, травы не нарвала да костерок сама бы не запалила, такая крепкая и сильная? Чаёк… Без заварки и сахара. А что ещё возьмёшь от небогатой братвы – эзотериков? Миллионеры по лесам не ходят. Какой правды им здесь искать?
Посидеть, погреться… Разговоры послушать. Самой что-нибудь рассказать: про травы, про камни. Лес – как книга, читаемая с детства. Под Анастасию? – а ведь что-то в ней такое и правда есть: крепкая, сильная, своенравная…
Тем временем, местная «Анастасия» искупалась. Вышла из реки и стала отжимать широким полотенцем длинные тёмно-русые волосы. Озорно глянула на Наталью чуть раскосыми, смеющимися, с лукавинкой, «ведьминскими» смелыми глазами и спросила шутливо:
– Что не купаешься? Али какая дума сердце гложет?
И Наталью, неожиданно даже для неё самой, вдруг как прорвало, и она заговорила сбивчиво:
– Думаю иногда, что, может, ерундой мы все – ну, кто на Поляну приехал – занимаемся… Ну, в лучшем случае, отдыхом на свежем воздухе… А для остального мира наша так называемая «работа» – просто смешна. Ну, а что иначе нужно делать? Идти деньги зашибать? Увы, не умею. Читаешь о том беспределе, который сейчас творится… Мурашки по коже. Мир чужой, холодный и страшный. Правда такова, что мы все стремительно катимся в пропасть. Одни – жируют, издеваясь над теми, кто беден, они – хозяева жизни. А бедные – голодают, умирают, и не в состоянии этому противостоять. И никто и никому не нужен. Бедным – потому что они и хотели бы, но не могут никому помочь, а у богатых – совсем не те желания. Не знаю, есть ли смысл прикладывать силы, чтобы выжить, не вижу в этом смысла… Ненавижу! Иногда – и себя, и всех ненавижу. И надо всем тем, что происходит, как фон, стелется – на радио, по телевидению, в газетах – какой-то апофеоз оскотинивания.