Русь деревенская - стр. 22
* * *
Александра не знала, как дождаться поезда до Егоршиной, хоть вперёд его беги! Как она, деревенская баба, нашла того, кто ответил на её вопросы, нашла в большом городе, в котором разо́чка два бывала с тятей, и то маленькая – один Бог знал. Это ей шибко трудно и не показалось. Душа горела, беда сил придавала, Господь путь указывал. Сперва в церкву, конечно, зашла, молебен отстояла. Потом тут спросила, там узнала, здесь прове́дала. От порога к порогу, от начальника к начальнику, от дверей к дверям. Ну, правду молвить, были у неё с собой взяты пара платков, полоте́нчики вышитые, серёжки стеклянные. На всякий случай.
Помогли ей. Сказали, мол, к прокурору надо, да записаться сперва́. На последний день голова уж как чигу́нка была, гу́дом гудела. Не е́вши, не пи́вши, но добилась, принял её прокурор. Сказал: надо, дескать, написать такую бумагу, что её родители работников не имели, никого не эксплуатировали, чужим трудом не пользовались. И пусть соседи эту бумагу подпишут. А про дом, говорит, пиши в Москву. На счёт собственности дело будет посурьёзней. Там, мол, в калидо́ре, деваха сидит, дак поможет тебе эти документы изла́дить. Удивился, что она, Александра, грамотная. А како́ ди́во-то?
За платочек пособи́ла ей та деваха письма оформить, осталось подписать. Александра ходила туда-сюда по платформе, сердце стучало, бумаги грудь жгли. Скоре́, скоре, в Липину! Как из Егоршиной дошагала до родимого ме́стичка – и не заметила. Темня́лось уж, когда посту́кала в окошко к Симе. Катюшка открыла воро́тца.
– Тёта Шура! Отку́дов ты?
Гостья зашла в избу, пала на табуретку, воды попросила. Хозяйка подала ей ковшик.
– Погоди, Сима, проздышу́сь маленько.
Напившись воды и переведя дух, Александра рассказала Шелегиным про своё дело. Сима сразу достала чернильный карандаш:
– Давай свои бумаги. Моя первая будет подпись! Катюшка, и ты черкни́, не ли́шно, поди, будет.
– Дай Бог тебе здоровья, Сима. Побегу дальше.
– Да ты что! Куда на ночь глядя? Охлы́нь хоть маленько, да поешь, у меня вон похлёбка осталась. За́втре пойдёшь с утра.
Да какое там с утра! Сколько она вы́ходила, сколько вытерпела, сколько пережила, а теперь вот она – Липина, вот бумага, и до утра?!
– Утром-то хто в колхоз, хто куда. А теперь все в избе.
Едва Сима успела взять платок свой да крикнуть:
– Погоди, я с тобой!
Ну, разве за один вечер управишься! Людям-то ведь тоже, поговорить охота, что да как. Которым, правда, разговаривать-то бо́язно было, но отказу ни в одном доме Александра не встретила. Все до единого подписались. Как узнавали, что всё законно делают, дак ишо смелее карандаш-от брали. Много кто и радовался даже, всё ж таки люди понимали ведь, что не по совести власть робит, не было у Кротовых никаких работников. Все да не все, конечно, Федю да Максю с Тимохой даже нихто и не считал. Федя, однако, пронюхал про ето дело, приколдыба́л к Симе.