Руны на шевронах - стр. 20
То есть, потом, после университета, для реального боярства я всё равно пойду в армию. Чем-то мне тётя Света не понравилась, нельзя давать ей столько времени. И мне-то уже известно, что ничем хорошим учёба в университете не заканчивается – опять влюблюсь и наломаю дров. Ну, что поделать – пойду в кадеты. Всё-таки образование.
Раньше на Артёмкины Дни Рождения приглашались дядья и тёти с кузенами и кузинами, одноклассники… Танечка обязательно. Но я-то никого из них не хотел видеть. Траур у меня! Никаких Дней Рождений!
Всю неделю общался с управляющими, занимался в обнаруженном маленьком спортзале, да Миланья по приказу папки подшивала четыре газеты и один журнал – вот освежал в памяти события за год. А персональных компьютеров не было даже у бояр – ещё не изобрели.
Первого вересня я накинул на плечо сумку, чмокнул в щёку Миланью и в сопровождении Авдея и Мухаммеда поехал в Кадетский корпус. Располагался он загородом, опять ехали через весь город.
Двухэтажные дома корпуса опоясывал кирпичный забор. На КПП мне и двум моим охранникам дали ещё и сопровождающего, и он проводил нас в высокое здание. На втором этаже я сдал документы строгой тётке в очках.
– Московский боярин? – усмехнулась она, проглядев бумаги. – Редкий случай.
– Такова воля покойного отца, – сказал я пространству перед собой.
– Ну-ну, – неопределённо хмыкнула она. – Тебя зачислят лишь на общих основаниях, – она поверх очков обратила взор на провожатого. – Проводите юношу в казарму.
Вышли из дома мои охранники, я и военный.
– Мы пойдём тогда, – сказал за двоих Авдей. – Служи достойно, боярин!
– Пока, парни, – сказал я, сделав им ладошкой.
Они ушли, мы с провожатым проводили их глазами.
– Запомни, пацан, – грозно обернулся ко мне военный. – Отныне ты не боярин, а курсант Большов!
– Угу, – выразил я согласие.
– Чего? – сразу взбеленился воин.
– А ты меня ударь, – дружески посоветовал я. – Не хочешь? Тогда выполняй свой долг. Как следует отвечать в таких случаях?
– Так точно, – промямлил военный.
– Попробую запомнить, – улыбнулся я. – Ну, веди в казарму.
В казарме один военный сдал меня другому и сразу ушёл. Я переодевался, а второй военный досадливо поглядывал на часы. Мы прошли на плац. Там наше отделение абитуриентов отрабатывало строевой шаг…
Господи! Как я возненавидел этот плац! Если мы не ели, спали, не проходили мед-тесты или не сдавали экзамены, то обязательно маршировали. Причём, в столовую, на спортплощадку, в аудитории или в казарму мы шли только строевым шагом. С песней.
Никто из инструкторов не поднял на меня руки, не повысил голоса. И это касалось всех учеников. Лишь монотонное: