Running Man. Как бег помог мне победить внутренних демонов - стр. 36

Но к ночи я скурил все, отчего заволновалась даже Жасмин. Она советовала мне притормозить и оставить немного на потом. Но я знал, что никакого потом для меня не будет. Я понимал, что снова оказался в полной заднице. Вот уже второй день я не выходил на работу и не разговаривал с Пэм. Мне хотелось продлить кайф как можно дольше, потому что я не был уверен ни в чем.

Я открыл глаза. Во рту пересохло, распухшие губы потрескались. Я сел в кровати и увидел, что Жасмин исчезла. Я подошел к окну и посмотрел на стоянку у мотеля. Шел густой снег. Моей машины нигде не было. Вот дерьмо. Я натянул джинсы и обшарил карманы. Пусто. Никаких ключей, никаких денег или крэка. Голова у меня закружилась, к горлу подступила тошнота. Я опустился на запятнанную простыню, щелкнувшую статическим электричеством. И тут же вскочил на ноги – нужно как можно быстрее убираться отсюда. Оглядевшись, я понял, что моя куртка тоже исчезла.

Я вышел из номера и, невзирая на снег, побрел к Ист-Колфакс в одной рубашке с короткими рукавами, джинсах и кроссовках. Через несколько кварталов я нашел телефон-автомат. Прекрасно. Позвоню в полицию и скажу, что у меня угнали машину. Полицейские ее найдут, и я поеду домой. В будке пахло мочой, но, по крайней мере, она защищала от ветра и снега. Я снял трубку, нажал кнопку 9, потом 1, но потом замер с поднятым пальцем. Положив трубку, я посмотрел на телефон, снова взял трубку, набрал 9 и с шумом повесил ее. «Знаешь что, осел? – обратился я сам к себе. – Тебе нельзя звонить копам. Никто в таком состоянии не звонит копам».

Я вышел под снегопад. Пройдя несколько перекрестков, я увидел знакомый красно-белый знак. Подойдя поближе и посмотрев на улыбающееся веснушчатое лицо с логотипа Wendy’s, я едва не расплакался. Я зашел в ресторан и исследовал меню за кассами. Я не ел уже… Сколько? Четыре дня? Пара с двумя детьми смотрела, как я беру салфетки и вытираю ими лицо и руки. Выбрасывая салфетки в мусорное ведро, я заметил в нем тарелку для салатов, вынул ее и вытер. Потом подошел к раздаче с салатами и принялся накладывать в тарелку латук, бледные помидоры, порезанный сыр и сухарики.

– Эй! А ну убирайся отсюда! – крикнул парень в одежде служащего ресторана, размахивая своими толстыми руками.

Устыдившись, я выбежал наружу. Потирая лицо и руки, я стоял на тротуаре и думал, что же теперь делать. Можно было поймать такси и позвонить Пэм, но она не станет мне помогать. Никто мне не станет помогать. Можно лечь прямо здесь и ждать, когда меня засыплет снегом. Может, мои родные подумают, что это был несчастный случай и что я каким-то образом заблудился. Трагическая потеря.