Running Man. Как бег помог мне победить внутренних демонов - стр. 26

– Прошу прощения, я на минутку в мужскую комнату, – сказал я, когда уже больше не мог все это терпеть.

Я направился в туалет, а потом повернул к бару, где заказал двойную порцию текилы. В кабинке туалета я быстро нюхнул. Теперь я мог досидеть до конца ужина, даже если Пэм с Хорасом закажут десерт.

Когда мы вернулись домой, я устроил целое представление, зевая и потягиваясь, и сказал, что лягу спать пораньше. Потом я лежал, уставившись в потолок и ожидая, когда в кровать ляжет Пэм. После вина ей на самом деле захотелось спать. Услышав ее ритмичное дыхание, я выбрался через заднюю дверь и пошел в боулинг, расположенный примерно в миле от нашего дома. Там находился ближайший бар. Я знал, что только усугубляю и без того плохую ситуацию, но ничего не мог с собой поделать. У алкоголиков и наркоманов всегда так – они одновременно и звезды, и зрители в своем дерьмовом фильме.

Домой я вернулся чуть раньше пяти утра, радуясь тому, что никто не заметит моего отсутствия. Но подойдя поближе, увидел, что за кухонным столом сидят Пэм с Хорасом. Я развернулся и прошел внутрь через гараж. Возле стиральной машины лежала куча моей грязной одежды для бега. Эврика! Я стянул джинсы с рубашкой и надел шорты с футболкой. Потом подошел к раковине и плеснул воду на голову и футболку. Несколько минут я побегал на месте, чтобы достаточно вспотеть, затем вышел наружу и трусцой пробежал на кухню через задний двор.

– Доброе утро! – крикнул я с фальшивым воодушевлением, на какое только был способен, хватая бумажное полотенце, чтобы вытереть лицо, и тяжело дыша.

Потом я увидел, что они как-то уж слишком внимательно смотрят на меня.

– Мы сидим здесь с трех утра и ждем, когда ты вернешься, – сказала Пэм холодно. – Я рассказала папе все.

В январе 1991 года я согласился отправиться в центр реабилитации «Бикон хауз», размещавшийся в большом викторианском особняке посреди ландшафтного парка недалеко от нашего дома. Я сделал это, чтобы угодить Пэм и родным, и отчасти оттого, что сам осознавал: немного умеренности мне не помешает. Всю ночь накануне я гулял. Поднимаясь по ступеням, чтобы доложить о первом дне трезвости из двадцати восьми, я увидел свой чемодан. Пэм уехала, оставив его на тротуаре.

После того как я заполнил необходимые бумаги, меня отправили на обследование в клинику, располагавшуюся в отдельном корпусе. Я зашел в корпус и сел в комнате ожидания рядом с совершенно обычными с виду людьми: матерями с детьми, пожилыми парами, беременной женщиной. Мне казалось, что у меня над головой горит вывеска «НАРКОМАН». Я беспокойно ерзал на стуле, щелкал пальцами, брал в руки старый журнал Американской ассоциации пенсионеров и клал его обратно. Наконец меня вызвали, и я прошел в кабинет.