Рулетка судьбы - стр. 18
По чести говоря, играла вся Москва. Чистые господа играли в вист и бостон. Купцы – в стуколку и польский банчок. Все, кто желал – в баккару и «тридцать одно», в «двадцать одно» и фараон, в реверси и креббедж, в флорентин и экарте. Дамы играли в мушку и рамс. Простой народ резался в «свои козыри», «навалку», «горку», «московку», «цыганку», «семь листов или носки», «фофаны», «чухны», «ерошки» и «бабочку». Играли все и везде. При нехватке иных развлечений карты были чуть ли не главным способом убить досуг.
Как это победить?!
Власовский еще только восходил к высотам борьбы за нравственность, а Эфенбах уже знал, чем кончится: будет налет на «мельницу» – воровской игорный дом на углу Цветного с Грачевкой и Малого Колосова переулка. Поймают десяток голодранцев, упекут за решетку, так как штраф им платить нечем, на том и закончится. Главное, чтобы сыску в этом не участвовать.
– Карты и азарт, ими побуждаемый, есть главный жупел безнравственности! – вещал обер-полицмейстер. – Гоните карты из Москвы нашей священной! Гоните этого врага, где только сможете! Никакой пощады картам и картежникам! Очистим Белокаменную от карточного порока!
Приставы слушали, затаив дыхание. Каждый из них уже прикидывал, кого выбрать в жертву, чтобы не обвинили в лености и неисполнении борьбы за нравственность. Приставы хоть и полицейские, но ничто человеческое им не чуждо: и Святки отметить, и в картишки по маленькой поставить. Как же без этого.
Михаил Аркадьевич невольно отметил одну странность: отчего обер-полицмейстер так давит именно на карты? Отчего пылает такой ненавистью только к картам? Вопрос интересный. Ответы на него Эфенбах оставил на потом.
– Надеюсь на вас, господа офицеры и штатские, что отправитесь к себе в участки и, не откладывая, возьметесь чистить Москву от карт, – уже с меньшим жаром вещал Власовский, видимо, выдыхаясь. – Никого не жалейте, никого не выгораживайте, а хватайте и давите карточную нечисть везде, где сможете. Моя вам в том полная поддержка. Жду, господа, от вас докладов с результатами.
Величественным жестом обер-полицмейстер отпустил на вольный воздух и борьбу с картами. Приставы расходились вдохновленными, так сказать. Что же до Эфенбаха, то начальник сыска вдохновился так, что голова его раскалывалась. Как видно, от желания изгнать карты из Москвы. Но для начала он мечтал повстречать кое-кого в сыске…
Глинкин так спешил, что, не выбирая дороги, добежал до Столового переулка минут за пять. Арбатский полицейский дом, в котором размещался 1-й участок Арбатской части, имел в своем хозяйстве пожарную каланчу, пожарный гараж с водокачкой, двухэтажный флигель с приемной частью и кабинетом пристава, большую камеру для задержанных и одиночную, дровяной сарай, казарму для городовых, медицинскую, мертвецкую (для тех, кому медицина окончательно помогла) и часовенку. В общем, все, чтобы содержать вверенную часть города в порядке. А не в беспорядке, так сказать.