Рукотворный рай - стр. 2
В духе своем – толпа состояла из самых обыкновенных людей, устроивших бардак на перроне, свалку интересов, вавилонское столпотворение, в которое чья-то неизвестная рука художника вносила свою каплю каламбура, суматохи. И капля за каплей, стекались в одно единое рукотворное море – вокзал.
–Тетя, тетенька, милая, подождите, накормите, дайте копеечку сироте, умру, кушать хочу! – кричал детский охрипший голос ребенка, вслед проходящей мимо женщине. Затем маленькая слабая ручка схватила её за рукав и потянула на себя, – кушать хочу, подайте копеечку!
Гул толпы приглушал голос тетки. Мальчик тем временем ничего не расслышал.
–Тетенька, добрая, не оставьте умирать, – молил он её, дергая за руку.
–Пошел прочь, отстань от меня! – женщина брезгливо огрызнулась и одернула рукав, вырвав его из тонких пальчиков мальчика, – дурак вшивый, пошел отсед! Какая я тебе тетя? – мальчик успел увидеть сверкающий яростный взгляд, на лбу отразились морщины, а лицо показалось ему столь омерзительным, что ему захотелось плакать и убежать, но он не смел.
Удар пришелся по голове, как оказалось толстая рука, злой тучной женщины, скрывающей свои свиные складки под пальто, оказалась тяжелой до того, что мальчик ошеломленный свалился на землю.
Прищурив глаза, тетка затопала, плюнула и завизжала:
–Сбесился, выродок? – затем прошипела как змея, – ты заработал копейку, скотина? Заслужила-а-а? – она протянула «а-а-а», так, что губы её задрожали, оголив гнилые черные зубы. Ещё раз плюнула, поморщилась, желая как можно сильнее оскорбить беззащитного мальчика.
–Пошел к черту, кому говорят! – её голос стал более спокойным, она подняла сумки с земли, осмотрелась испуганно, как бы её не увидели в таком положении и хотела было уйти прочь.
–Тетенька, – прохрипел мальчик, кушать хочу, за что вы меня так? – он смотрел ей глаза, от сверлящего ненавистного взгляда женщины ему стало страшно и гадко. Он в последний раз протянул к ней свою ладонь.
–А мне п-евать, – сухо ответила женщина, слюна не позволила ней выговорить «плевать», она сглотнула, вздохнула, – пошел к чертям, я тебе говорю, вас сотни таких, а я одна! – возмутилась она.
При желании, можно простить поведение особе, найти ей оправдание, ведь её поведение, есть следствие накопленных обид, неудач и катастроф, вполне закономерных, но иногда и несправедливых. Ещё молодой, дурной внешне, и совсем далекой умственно, она потеряла единственного ухажера, а в будущем её мужа, который был в её жизни (и даже вполне заслуженно) единственной любовь и опорой. До сорока она жила вдовой, без детей, которых не любила, и поэтому и не имела. Все казалось просто, но мальчик обижено убрал руку, вздохнул, вытер слезу грязной ладонью.