Рукопожатие Кирпича и другие свидетельства о девяностых - стр. 36
Звезда институтских Дней Дурака, Володя дурака и включил:
– Фёдор Иванович, а что тут такого? Вот когда вы про его тёзку говорите, что у того скоро места на груди для орденов не хватит, так это ничего, а когда Лёня сказал, так это чего!
Повисла пауза.
Неожиданно подал голос начальник отдела:
– Я думаю, это досадное недоразумение. В нашем отделе разговоры должны вестись только по делу.
– Он больше не будет, это он по молодости, по неопытности, – сказала профсоюзная нимфа, которую Володя любовно именовал «нимфища». Правда, за глаза.
Фёдор Иванович, выдержав паузу и, видимо, обдумав ситуацию, сказал:
– Ладно, давайте забудем.
В результате грамоту ЦК ВЛКСМ мне не дали, но и политического дела не раздули. Сыграли по нулям, спасибо тёзке. Так сработала магия имени. Но урок я из этого извлек и пошёл работать на завод, где не было «чёрных полковников» и секретности.
Некоторое время спустя у моего тёзки случился инсульт, он стал невнятно говорить, зато появились его книги «Малая земля», «Возрождение», «Целина» – эти книги проходили в школе, творческий потенциал его не угас. Кстати, как и у меня сейчас. Но в конце концов настал печальный день.
В день смерти Леонида Ильича пришло распоряжение: организовать круглосуточное дежурство на всех предприятиях. Во избежание беспорядков, как объяснил потом мне отец. Догадайтесь, кого назначили дежурным? Пришлось в память о тёзке спать всю ночь на стульях в кабинете начальника вычислительного центра. А портреты Леонида Ильича вскоре исчезли со стен кабинетов.
Потом были два года пышных похорон: члены Политбюро один за одним уезжали на орудийных лафетах в сторону кремлёвской стены. Пришёл молодой лидер, обозначились новые веянья в политике страны: гласность и перестройка.
В свете этих веяний сам секретарь горкома партии собственной персоной решил посетить наш завод. А наше начальство надумало порадовать секретаря рапортом о новом внедрённом проекте. Горкомовская «Волга» проследовала на вычислительный центр, не останавливаясь на проходной, и замерла прямо у двери инженерного корпуса. На второй этаж секретарю горкома всё же пришлось подняться пешком.
В кабинете начальника ВЦ собралась хорошая компания: секретарь горкома, секретарь райкома, секретарь парткома, другие начальники-коммунисты. Единственным беспартийным из собравшихся был я, руководитель проекта. Все очень волновались. Вернее, почти все.
Людям беспартийным секретарь горкома – не начальство, это всё равно что митрополит неверующему, и волноваться тут нечего. Я доложил свой проект, обращаясь к нему, как к родному. Рассказал, глядя прямо в глаза, как важна автоматизация в промышленности, какую уникальную систему нам удалось сделать. Человек он, казалось, явно неглупый; похоже, ему было важно прильнуть к живому проекту, вникнуть и понять, в чём его суть. После меня слово взял секретарь горкома и послал мяч обратно: рассказал всем собравшимся, как важна автоматизация. Коммунисты внимали, коммунисты кивали.