Рукопись несбывшихся ожиданий. Дорога жизни - стр. 40
– Эм-м, а что именно вы жгли? – не сводя взгляда с топора, с опаской осведомился Поль Оллен, прежде чем заприметил рану на щеке друга и то, что чёрная мантия порвана. – Ох, да на вас никак напали?
– О, нет. Ничего такого. Просто… – тут Люций замялся.
– Что просто? Что у вас произошло?
– Ну-у, – протянул Люций, прежде чем понял, что нисколько не хочет объясняться перед другом. Было бы странно вдруг рассказывать про коробки с вещами Анны, раз до этого он столько недель о них молчал. – Знаете, Поль, тут не самая приятная история. Вам лучше зайти в другой раз.
Люций вдруг разнервничался так, что чисто машинально начал с силой закрывать дверь. Ему вмиг захотелось избавиться от общества кого бы то ни было, сердце вновь болезненно защемило. Душевная рана вновь дала о себе знать. Но Поль Оллен как-то успел поставить на порог носок сапога, и, в результате, мгновением позже взвыл от боли да так громко, что Люций от испуга икнул. Бедный преподаватель вмиг побледнел из-за переживаний за друга, а там, нисколько не подумав, взял и резко распахнул дверь. Ему хотелось избавить Поля Оллена от страданий из-за защемлённой ступни, но сделал он только хуже. Люций едва успел ухватиться за камзол приятеля, чтобы тот всё же удержался на ногах – бедолагу резко открывшаяся дверь ударила в челюсть и едва не снесла с крыльца.
– О, великие стихии, простите. И вы как, в порядке? – с тревогой спросил Люций, попутно замечая, как на него и особенно на его топор, что он так и не выпустил из руки, косится стоящий поодаль декан факультета Водной Стихии Саймон Каттильский. Глаза профессора округлились буквально как плошки, но внимание Люция на этом мужчине не сосредоточилось. Стоит себе, так и пусть стоит. Подумаешь. Мало ли кого-то поджидает? Старший преподаватель кафедры сглаза и проклятий в тот момент вовсю за друга переживал.
– Ничего, – между тем пролепетал обескураженный Поль Оллен. – Ничего серьёзного для того, кто профессионально занимается целительством.
– Ох, простите меня. И давайте в дом, – продолжая удерживать в окровавленной руке топор, настойчиво поволок он друга внутрь гостиной.
Поль висел на нём, как тряпочка. Кажется, удар дверью вышел куда-как сильнее, нежели Люцию думалось изначально. Во всяком случае, переживал он отнюдь не за временную хромоту приятеля, а за его покрасневшее и опухающее лицо, за затуманенный взгляд. Ему виделось, что у Поля Оллена челюсть сломана, а то и сотрясение мозга случилось. Поэтому-то Люций, едва приставил топор к столику, очень бережно не просто усадил, а уложил друга на диван.