Рукопись несбывшихся ожиданий. Цена выбора - стр. 50
«Да что на Лютье нашло? Где его благоразумие и гордость?» – поражался тогда Ралган, попутно припоминая позорный сбор мзды на мосту. И это довело его до ярости. Кипучее недовольство заставило Ралгана написать гневное письмо своему близкому другу, и, так как ответа на это сообщение долгие месяцы не было, на пути из академии в Лиадолл (а затем и обратно) Ралган предпочёл башню и мост оставить в стороне. В его намерении было этим поступком демонстративно выказать своё недовольство, а потому, когда по истечении длительного времени, Лютье Морриэнтэ всё же прислал ему новое послание, Ралган не стал выкрывать конверт. Он принципиально положил письмо в ящик стола запечатанным.
«А, быть может, именно тогда Лютье испытывал сомнения, искал моего участия и поддержки, – вновь взыграла в эльфе приносящая глубокую боль совесть. – Я неистово злился, хотя должен был осознать другое – столь яркие перемены в поведении подобны крику о помощи. Мой друг голосил, а я был глух в своей гордыне».
Кроме магии, придавшей мосту невероятную красоту, в округе ничего не изменилось. Может, чуть выше стал клён, ещё больше накренилась растущая на берегу реки ива. Гниловатые мостки на другой стороне стали выглядеть более шаткими. В остальном отличий не было, а потому Ралган привязал жеребца к коновязи и, подойдя к двери в башню, положил на стену возле неё ладонь. Шершавый камень под пальцами эльфа тут же мягко засветился – это означало, что хозяин башни дозволяет своему гостю войти, а потому Ралган с нетерпением открыл дверь и вошёл внутрь гостиной. Лютье Морриэнтэ был там – сидел в кресле, смотрел на давно потухший очаг и, если бы не повернул голову в сторону гостя, пожалуй, напоминал бы мертвеца. Даже обстановка была соответствующей. Холод настолько стал чувствовать себя хозяином в этом доме, что стены покрыла ажурная изморозь. Темнота вокруг придавала помещению сходство с могилой, и Ралган, чтобы разрушить охватившее его наваждение, стремительно вытянул руку в сторону камина. Пламя сорвалось с кончиков его пальцев. Оно перекинулось на частично обугленные поленья, но даже волшебный огонь с трудом смог покорить заледеневшую древесину. Он с трудом (скорее, как будто с опаской) лизнул иней и хотел было отступить. Но под взглядом Владыки Стихий разве можно было допустить такую вольность? Пламя вынужденно разгорелось ярче, и Ралган, наконец, вновь перевёл взгляд на друга.
В озарившем гостиную свете Лютье Морриэнтэ перестал походить на мертвеца. Было видно, что эльф всё-таки жив, но довёл он себя до состояния жуткого. Даже его тонкие губы были столь бледны, что казались покрытыми синей помадой.