Рукопись, найденная на помойке - стр. 6
– Почему тебе так хочется исполнять именно женские партии? – спросила его как-то Дина, хотя, конечно, давно все понимала.
– Потому что это же душа танца. Понимаешь – душа. А мужчина что? Так, подпорка, фон. Ну и…
– …и?
– Ну и я просто знаю, что рожден быть балериной. Просто знаю, понимаешь? Мне часто снится, что я летаю…
– Это всем детям снится, когда они растут.
– Да, но…я летаю всегда, когда я балерина. Над сценой, понимаешь?
Он по-прежнему держал это в себе, но в училище ему было намного легче, чем в школе: его хотя бы не дразнили строчкой из песни «Битлз», не заставляли играть в футбол и не говорили, что танцы – это для девочек и маменькиных сыночков.
Тем временем Дина, с медалью окончившая школу, собралась поехать учиться в Москву. Первым, кому она об этом сказала, был, конечно, Мишель.
– Зачем? – растерянно спросил он, и большие его зеленые глаза под неподобающими мужчине ресницами заблестели по столь же неподобающей мужчине причине. – Разве у нас в Питере нельзя в университет поступить?
– Можно. Только они меня начнут донимать: а когда ты выйдешь замуж? Когда нам внука родишь? «Нам», понимаешь? С детьми как-то косо получилось, так хоть на внуках отыграемся. Устала уж… и так всю душу вымотали: а у тебя есть парень? А кто он? А почему ты не заменишь очки на линзы? А почему не сделаешь завивку? Их-то какое дело! Все эти мамины подружки: тётя Софа, тётя Маша… ути-пути, сю-сю-сю… Я их терплю семнадцать лет, надоело! Я хочу заниматься наукой! И не нужны мне никакие ни мальчики, ни девочки, ни вообще… и размножаться я в ближайшее время не планирую. Да и потом посмотрю, стоит ли. Ведь нам грозит глобальная экологическая катастрофа! В общем, ты меня прости, Мишель… Но ты уже достаточно большой, чтобы постоять за себя. А если что… ну если серьезное что… тогда зови меня – я приеду…
– А у меня… у меня есть парень… я… влюбился, – неожиданно сказал Мишель. – Я не хотел говорить, но…
Дина, до тех пор стоявшая, очень-очень медленно опустилась на стул.
– В кого?
– Он старше меня… В десятом классе… Он танцует, как бог. Его Данила зовут. Я это никому не говорил, тебе вот только.
– А… а он? Он тоже?
Немного помедлив, Мишель взял со своего стола и протянул сестре ту самую тетрадку для дневника.
– На. Прочитай.
– Ты уверен?
– Да. Ты – это все равно, что я. Я знаю.
Дина взяла тетрадку.
– Вечером прочту, ладно?
Она внимательно посмотрела на брата, словно давно не видела. Когда живешь бок о бок, не замечаешь, как меняется человек. И вот уже перед тобой не «маленький лорд Фаунтлерой» в локонах и не несчастный, запуганный коротко остриженный ребенок, а худенький, но мускулистый подросток с заострёнными правильными чертами лица, лишившегося девчачей прелести, но получившего взамен какую-то особенную хрупкую одухотворенность; с теми же прекрасными зелеными глазами под неправдоподобно длинными ресницами, но каким-то новым взглядом – грустным и счастливым одновременно; с отпущенными вновь волосами – но уже не локонами маленького принца, а шевелюрой романтического бунтаря. И почему-то, глядя на него, спокойная и рациональная Дина почувствовала неожиданный приступ страха.