Руки прочь, профессор - стр. 39
– Ну, только не надо так демонстративно умирать, Катерина, – роняет он колко, – ничего с тобой не случится от получасовой беседы. И от ужина в моей компании твоя умная голова вряд ли взорвется.
Ну, это как посмотреть. Сейчас в этой якобы умной голове только ужас-ужас-ужас и поиск путей отступления. Вот только ради курсача приходится терпеть.
Терпеть и думать, где провести границу. Потому что если он думает, что ради курсача я снова ему позволю… Нет уж, брр. И руки пусть уберет.
Локоть я себе все-таки отвоевываю. Ежусь и до самого кафе иду как дура, обняв себя за плечи, с такой прямой спиной, будто шваброй обедала.
Кафе оказывается приятным. Приятным и дороговатым для заведения, расположенного рядом со студенческой общагой. И это хорошо. Хоть никто из моих знакомых меня здесь с преподом в одной компании не увидит.
– Мне самому тебе заказать или ты все-таки сама выберешь, что хочешь?
– Сама, – огрызаюсь и назло Ройху набираю полный поднос десертов. И похрен на все. Пусть платит, раз меня сюда притащил. Должна же я какое-то моральное удовлетворение от ужина в его компании получить.
Ройх и ухом не ведет. Только посмеивается.
– Ужасно интересно, куда в тебя влезет столько пирожных.
– В рот, исключительно, – огрызаюсь, встряхивая головой.
– Не думал, что он у тебя такой вместительный, – Ройх расплывается в очередной пакостной улыбке во всю рожу, – как это поднимает… настроение, Катерина, даже не представляешь.
С трудом удерживаюсь, чтобы не взять милое пирожное с клубничным желе и не размазать его по профессорской физиономии. Вместо этого подцепляю завиток сливок пальцем и демонстративно неторопливо их слизываю, глядя Ройху в глаза.
Зачем?
Да затем, чтобы подавился воздухом, гребаный озабоченный козел! И тьма в его глазах плеснулась, пытаясь подняться в цунами.
– Нарываешься, Иванова? – сипло шепчет Ройх, глядя на меня неотрывно.
– Что вы, Юлий Владимирович, – холодно улыбаюсь, – настроение вам поднимаю. Оно там как, поднялось? Хорошо поднялось? Вам уже жмет?
Злой ликующий смех рвется из меня наружу, когда Ройх смотрит на меня сквозь темные холодные бойницы собственных глаз. Сам захотел, козел. Сам меня вызвал, притащил, и что думал? Думал, я на бис повторю тот ступор, что меня в кафе одолел? Щас!
– Вы мне что-то важное сказать хотели, Юлий Владимирович? – произношу, нарочито раздражающе растягивая звуки. – Или просто импотенцию полечить?
– Что ты несешь, Иванова? – его глаза яростно вспыхивают.
– Правду-матку, конечно, – кривлю губы, игнорируя его настрой, – вас же заводят молоденькие телочки, так? Иначе на кой хрен вы за мной столько времени таскаетесь. Лярву еще эту аж при мне сняли вчера. Ну, я надеюсь, ей хорошо обломилось? Не зря вчера меня таскали, грыжу зарабатывали?