Руки прочь, профессор - стр. 32
Нахер вежливость. Устала.
– Нют, ты мне курсач распечатала? – тихо спрашиваю шепотом. Надо уже получить на руки то оружие, которым я буду атаковать Юлия Владимировича.
– Курсач? Какой курсач? – подружка удивленно поднимает брови. Как первый раз слышит.
– Я ведь тебе скидывала на почту. С утра, – произношу холодея.
– Ой, прости, я думала, это ты мой с корректировками прислала, – Анька строит виноватую мордашку, – хотела вечером посмотреть. Он ведь нам на завтра консультацию поставил.
– Вам на завтра, – шепчу тихонько, – мне-то на сегодня. Без права переноса во времени.
Интересно, когда уже жизнь мне подлянки перестанет подкидывать?
Конечно, Ройх даже и не пытается меня выслушать. Криво ухмыляется, пожимает плечами.
– Я предупреждал, Катерина. Проекта нет – на экзамен не допущены. Увидимся на допсессии.
Встает из-за стола, прихватывает кожаную папку, в которой носит заметки к лекциям, уходит.
А я же остаюсь в аудитории – смотреть в ненавистную спину, пытаюсь ровно дышать и прямо сейчас не удариться в истерику.
Я. Не. Могу. На допсессию.
Я каждый гребаный семестр бьюсь на переэкзаменовках, оспаривая предвзятость оценок Ройха, который единственный лепит мне пары на экзаменах.
Стипендия у меня не бог весть какая, но все же, когда я выворачиваю карманы, из последков оплачивая мамины счета, иметь несколько тысяч на еду – спасение.
Рожи у моих одногруппников как назло – злорадные. Хоть бы делали вид, что им меня жалко. Нет. Им поперек горла “мои выебоны” и умение практически в любой ситуации, кроме этой, доказать свою правоту. Когда был жив папа и жили мы на широкую ногу – мне прощали эти косяки за то только, с какой отдачей я клубилась на вечеринках. Сейчас я “загордилась” – так они думают. Не догадываются, что мне просто некогда, да и нет никаких сил зажигать. Плевать им. Только в радость, что Ройх меня срезает.
Из двадцати человек лишь Анька поглаживает меня по плечу, с виноватой полуулыбкой. А я изо всех сил стараюсь удержать в себе неумолимое желание на неё рявкнуть. Да, она проебалась, не подумала, не открыла мой файл. Но она единственная меня сейчас поддерживает.
– Кать, Кать, – чуть пониже локтя касается подрагивающая ладонь. Оборачиваюсь, смотрю в глаза Варе, нашей рассеянной принцессе.
– Я на той неделе в библиотеке распечатывала документ, – тихо улыбается она, – только ты скажи, что по учебе, Марина Анатольевна и сделает.
Такое ощущение, будто в глаза мне ударили слепящие лучи уже нежданного солнца.
– Господи, Варька, как я тебя люблю, – бросаю уже на лету, уже почти за дверью. Потом заобнимаю её.