Руки, полные пепла - стр. 28
Утробно рыча, Цербер обошел скелет, обнюхивая. Посмотрел на Гадеса, передавая информацию: да, человек.
– И его забросили сюда уже после смерти, – сказал Гадес. – Давно умершего человека. Откопали, смахнули грязь с черепа и зашвырнули в Подземный мир.
Харон хихикнул:
– Людям на порог дохлых котиков подкладывают, а тебе вот – скелетик.
– Котик тут вскочит и побежит, – отрезал Гадес. – Это мир мертвых. Но не… таких. У нас нет останков и плоти. Это нарушает баланс.
Гадес вспомнил, как однажды Персефона решила, что в мире слишком много несчастных кошек. Она стала собирать их и держать в Подземном замке. Как ни странно, на баланс это не повлияло, просто животные жили, а потом здесь же и умирали… чтобы на следующий день стать похожими на Цербера, созданиями темной плоти, мрака и фиолетовых искр.
– В замке спокойно? – Гадес повернулся к Харону. – В городе?
– Конечно. Но я специально еще раз проверил перед твоим приходом. Никого постороннего. Только сюда, на болота, на самой границе, смогли пробраться и подложить… вот это.
Гадес нахмурился.
Никто не проникает в Подземный мир без его ведома и разрешения.
Никто не смеет… и никто не может. Но скелет под его ногами насмехался почти беззубым ртом, и самим фактом своего существования говорил о том, что на этот раз кто-то проник. Кто-то смог.
Как и смог убить одного бога и едва не уничтожить другого.
Сигарета закончилась, и Гадес сделал едва уловимое движение большим и указательным пальцем, будто растирая её – окурок превратился в пепел и осел в траву сияющими искрами.
Что-то еще не давало покоя с этим скелетом. Что-то неуловимое. Гадес приглядывался к цветам, склонившимся на кости, к фиолетовым искрам, таящимся на бедрах. Определенно человеческий скелет, выбеленный самой землей, но… было какое-то «но». Едва ощутимое. Почти неуловимое. Зуд на кончиках пальцев.
Цербер почуял настроение и желание владыки и начал снова крутиться вокруг скелета, обнюхивая его каждой из трех голов. Сгустки теней с шерсти порой опадали на ребра скелета, а в примятой траве, где только что стояла лапа, копились искры.
Внезапно остановившись, Цербер заскулил и вскинулся, всеми тремя головами уставившись на Гадеса.
Тот отшатнулся, едва не налетев на Харона. Здесь, в собственном мире, когда рядом не было даже приближенных, кроме верного Харона и Цербера, Гадес мог себе позволить не удерживать маску всемогущего бога.
Он – воплощенная тьма. Он – смерть, безжалостная и настигающая каждого.
Но не только.
Опустившись на колени, Гадес протянул руку и несмело коснулся костей. Кончиками пальцев. Трепетно, почти нежно провел по ключице. На миг ему почудилось, что он ощущает запах сладковатых лилий.