Руки, полные дождя - стр. 22
– Куда?
– К тебе.
Идти было прилично, Анубис устал после рабочей смены на ногах, но не возражал.
Бо́льшую часть пути они проделали в молчании. Луизу окутывал холодный электрический свет, к Анубису льнули тени. Мертвецы клубились вокруг них обоих.
– Я давно не гуляла, – наконец сказала Луиза.
Они стояли у дороги, и она смотрела на лужу, в которой отражался светофор и огни.
– Почему?
– Я не совсем принадлежу этому миру. Больше не принадлежу.
Человечек замигал зелёным, и Луиза двинулась вместе с толпой, Анубис ещё пару мгновений смотрел ей в спину, потом поспешил следом.
В воздухе витала осенняя морось, оседала на волосах и одежде. Пропитывала пространство лифта, пока они поднимались.
В квартире Сета горьковато пахло полынным дымом, значит, Нефтида точно дома и жгла какие-то травы. С кухни раздавались приглушённые голоса, но Анубис не вслушивался. Амон пока остался здесь, Гор тоже часто заходил. Отдельная гостевая комната пустовала, чтобы хранить Врата в Подземный мир, через которые проходили Гадес и Персефона.
Через них наверняка днём пришла Луиза. И уйдёт обратно?
За тысячи лет Сет и Нефтида сменили множество домов, хотя чем-то они неуловимо походили друг на друга, будь это глинобитное строение, заносимое песками пустыни, или викторианская гостиная, полная тяжёлых тканей, с кричащим попугаем в золочёной клетке.
Везде и всегда они оставляли одну комнату пустой – для Анубиса. Поэтому, когда Осирис отпускал его из царства мертвецов, он знал, что может прийти. Чаще всего так и делал.
Комнату он предпочёл небольшую: окно напротив двери, прямо под ним широкая кровать. Уютная спальня с плакатами и кактусом на подоконнике, который не засох благодаря усилиям Нефтиды.
По сторонам от кровати стояли высокие тонкие лампы, светившие холодным неоном. Над окном вилась гирлянда из звёзд, тёплая и уютная. Луиза аккуратно подвинула одеяло и села на кровать поверх него. Анубису сразу стало стыдно, что постель не прибрана, но гостей он не ждал.
Интересно, Луиза вспоминает, что они делали здесь? Её лицо ничего не выражало, и свет от гирлянд и ламп причудливо ложился на него, подчёркивая тени.
Анубис остался стоять, прислонившись спиной к стене. Он не знал, что сказать.
– Так как ты? На самом деле.
Она пожала плечами:
– Словно меня выдернули из тела, а теперь впихнули обратно, но собственная кожа теперь не по размеру. Я не понимаю, что здесь делать. Как будто я мертва.
– Прости, – это слово мало что выражало, но хотя бы попытаться. – Я не должен был возвращать тебя.
– Не должен был. Мёртвое должно оставаться мёртвым. Иначе становится таким… как я. Живым мертвецом.