Руки оторву! - стр. 6
– Заткнись, ты чего несешь! – уже не сдерживаясь, гаркнул я. – Где друг мой – говори!
– Здесь он, здесь, – указал старик на стол дрожащей рукой, – ты плохого не подумай, жив он и здоров, вот только…
Но я видел и сам – на столе стояла четырехрукая статуэтка, не более десяти сантиметров высотой. Тве так и застыл в сидячем положении, серый и голый, забавно раскорячив все свои четыре руки. Ни дать ни взять – танцующий Шива[9].
– Большую цену на Востоке дадут за твоего друга, – начал было евроцыган.
Я его тут же оборвал:
– Какие деньги?! Тебе бы башку поберечь, а ну тащи его одежду и верни его как был, ромал пархатый…
– Постой, Василий, присядь и мне позволь, умаялся я перед тобой скакать и обскажу тебе все, как есть, только сидя, умоляю, богатырь, уважь старческую немощь, – снова запричитал старик.
Знает, гнида, на каких струнах играть, но делать нечего, сам присел и деду разрешил. Он мне вина плеснул и начал рассказ:
– Мы-то раньше в Кнааре жили, это через Оксегейское море, в Акирии, где кафры живут. Народ мы небольшой, вот и приходилось то под ноливавцев, то под тепигейцев прогибаться. Но научились, грех жаловаться, через их западло[10], хорошие деньги нажили. Ноливавцы ниже своего достоинства считали виноделие, а тепигейцы всех животноводов и мясников почитали за второй сорт. Однако и те и другие вино пили, мясо ели, кожаную обувь и одежду носили. Вот и смекай, мы не только у себя, но и у них виноградники разбили и скотину развели, успевай только горшки с золотыми закапывать. Эх, хорошие были времена, да прошли! Наши-то и в Ноливаве, и в Тепиге посты немалые при дворах царских занимать стали, молодежь в армиях у них служила, лучники всем нужны! Но всему конец приходит, и хорошему, и плохому.
Налетела на Акирию саранча – акиремцы поганые. Сначала они с Тепигой сговорились против Ноливава. А как стали одолевать, Ноливав предали и к Тепиге примкнули. Так обе страны ослабили и к рукам прибрали, ну и нас, понятно, тоже. А у акиремцев не забалуешь – все отобрали и на себя всех работать заставили.
Мы три восстания подняли, толку нет, только огонь и железо на себя навлекли. Акиремцев из-за моря тьма приехала – не совладать. Пришлось котомки собирать – и кто куда. Тогда-то кафры нам порошок камбоны и впарили, мол, любого супостата вмиг в нэцке[11] превратит. Спешка была, вот и купили, а как уменьшенных в нормальный размер возвращать, не спросили. Сами-то кафры умеют, они так через моря путешествуют: один всех попутчиков своих порошком уменьшает, в мешок кладет и на корабль садится, а на берегу соплеменников своих в нормальных людей превращает. А как, мы не знаем, кафры сюда не ездят, нам же в Кнаар, да и вообще в Акирию путь заказан, акиремцы яйца отстригут. Так что не обессудь, витязь, если бы знал, как тролля оборотить, сразу бы сказал. Но ты не горячись, что у друга твоего взяли – все вернем и денег тебе отсыплем за неудобства, всегда тебе послужим так, как сам скажешь. Слово твое для нас теперь как приказ.