Руки Орлака - стр. 68
Тот, кто копался в темноте в шкафу, не смог бы улизнуть тайком, как Спектрофелес, ни обликом (ибо Спектрофелес был окружен светящейся каймой), ни бесшумностью которого он не обладал. Возможно, это и был Спектрофелес, но под другой личиной; и если только он не вернет себе свое призрачное состояние, чтобы выбраться из комнаты, ему не удастся это сделать без того, чтобы какой-нибудь шум выдал секрет этого чуда или уловки.
Доли секунд казались минутами. Розина, уже не отдававшая себе отчет в том, сколько все это длится, побледнела от испуга при мысли, что Стефен, быть может, вот-вот закончит свою электризацию и придет, ни о чем не догадываясь, безоружный и ничего не опасающийся!..
К счастью, машина продолжала гудеть.
Со стороны не доносилось больше ни звука. Неведомый злоумышленник начал перемещаться. Розина поняла это по легкому отзвуку, шедшему от половика.
Вот он, ощупывая комод, наткнулся на шкатулку и зеркало.
Слушай, Розина, слушай!
Он приблизился, задел ногой локоть жертвы. Что-то прошмыгнуло внизу, совсем рядом. (Так он все-таки намеревается уйти по паркетному полу?) Ха! Розина даже не сомневалась, что узнает что-то новое! Где-то неподалеку, на уровне ковра, послышалось механическое жужжание, мрачный гул какого-то аппарата, урчание крутящихся шестеренок…
Вдруг она резко дернулась. Громовая и внезапная, в ушах у нее заиграла адская музыка. И то была «Фантазия» Листа, когда-то исполненная Стефеном. Она слышала ее так же отчетливо, как если бы была заключена в самом рояле.
Странность науки и промышленности! Мог ли, исполняя у братьев Тапе это произведение покойного венгра, Стефен Орлак представить себе, что когда-нибудь в будущем оно так оглушит Розину!..
Все надежды испарились. Проклятый граммофон, словно беруши, лишил несчастную молодую женщину способности слышать! Неистовствующий рояль и исступленный оркестр будто растянули шумовой экран, закрыв от нее бегство грабителя. Ей ничего не удастся узнать! Спектрофелес – или кто-то из его банды – все же сумел ее устранить. Это был, если можно так выразиться, граммофон Фуальдеса![52]
Вынужденное прослушивание длилось недолго. Внезапно Розина увидела, как зажглась электрическая люстра. Стефен, уже остановивший граммофон и только что вбежавший в комнату, склонился над ней.
– Что здесь случилось? – повторял он, вытаскивая из ее рта кляп, который оказался батистовой сорочкой, взятой из шкафа, и развязывая путы, в которых Розина узнала шнуры от гардин.
Кроме нее и Стефена, в комнате не было ни души.
– Ты никого не видел? – спросила Розина, все еще сидя на ковре.