Руки Орлака - стр. 40
Все готово. Квартира очаровательна. За окнами виден Люксембургский сад, уже начавший облачаться в нежную листву; Стефен может приезжать.
Теперь уж – как будет угодно Богу!
Нет смысла утомлять читателя, гоняя его, вслед за мадам Орлак, из Люксембургского сада в Нёйи, затем, шестнадцатью часами позднее, из Нёйи в Люксембургский сад, в обществе наших героев. Прокручивая шестнадцать часов за шестнадцать секунд, мы рискуем поломать часы времени – уж лучше, мне кажется, дождаться молодых супругов прямо здесь, где будет увлекательно понаблюдать за возвращением Стефена.
Вот и он. Феликс остановил лимузин прямо у тротуара. Розина вышла первой.
Хотя она и бодрствовала всю ночь, она вся светилась от радости, ибо Стефен спал как младенец.
Восторженный консьерж сопроводил их до самого лифта (один раз – еще не привычка). Нельзя было отрицать, что выздоравливающий был доволен и что, пока он соразмерял ход своих костылей, его бледное лицо озаряло выражение счастья.
Им нужно было подняться на третий этаж. Светлые стены ушли вниз. Легкий толчок – и лифт остановился. Мадам и мсье Орлак вышли.
Вот теперь нам нужно открыть глаза и обратиться в слух.
Нажав на кнопку, Розина отправила лифт вниз и тут же вздрогнула, услышав глухое, сдержанное восклицание Стефена.
Что же она увидела? А вот что – и от этого сама пришла в ужас: в двери, прямо посреди окрашенной в кремовый цвет филенки, торчал глубоко воткнутый нож с кольцом на рукоятке! Видимая часть лезвия была покрыта кровью. Словно из раны, по двери текла красная струйка, и – крошечная деталь, поразительное совпадение – рукоятка ножа была помечена знаком «Х»!
У объятого безграничным страхом Стефена лицо помертвело, Розина же едва не лишилась чувств. Что-то застило ей глаза, хотя они оставались открытыми, словно внезапно наступила ночь, набежавшая, точно туча. Все вокруг потемнело. Был виден лишь слепящий прямоугольник двери; и, внезапно возникнув из этой непрозрачной материи, будто ныряльщик, поднимающийся на поверхность воды, из этого слепящего прямоугольника появился темный человек, окаймленный ярким гало, распрямившийся во весь свой рост, со скрещенными на груди руками, словно неумолимый стражник. Нож торчал у него прямо из сердца.
Энергичным усилием, требующим большего напряжения, чем подтягивание на руках, когда ты завис над пропастью, Розина превозмогла себя. И как нельзя вовремя! Кто-то приближался к двери из самой квартиры. Вторая створка распахнулась настежь перед их камердинером. Спектрофелес тотчас же рассеялся.
Александр, слуга, услышавший шум лифта, вышел им навстречу. Хозяйка сделала пару шагов вперед: видеть нож ему было совсем не нужно!