Руки Орлака - стр. 26

– Я схожу с ума! – пробормотала она.

– Заметьте: вы сами это сказали! – манерно произнес он и, беспечно подхватив тонкими пальцами полы жакета, присел в реверансе.

В этот момент на середину комнаты вкатили сервированный столик, и чудаковатый старик принялся изображать хоровую капеллу, поочередно имитируя тенора́, баритоны и басы́ (К столу! К столу! Выпьем же! Выпьем! К столу!) с такой быстротой, что создавалась иллюзия, будто действительно поют сразу несколько хористов. Его невозмутимое лицо и паясничание казались очень комичными.

– Какой вы еще мальчишка! – воскликнула Розина, не сдержав улыбки.

Он согласно кивнул:

– Да, я все еще молод! Так и остался в переходном возрасте.

Произнеся это, мсье де Крошан выдал прекрасно сымитированное соло корнет-а-пистона[20] и под занавес выразил свое восхищение чванливым голосом Брассёра.

Но мы не намерены перечислять все каламбуры, остроты, шутки и дурачества, которыми мсье де Крошан приправлял завтрак Розины Орлак. Он так решительно разыгрывал из себя шута, что в конечном счете утомил несчастную красавицу, – вот и все, что стоит об этом рассказать. К тому же шевалье и прежде не всегда отличался изысканным остроумием; в своих шутках он то и дело обыгрывал собственную плешивость, и потому многие находили старика невыносимым.

Розину неумолимо клонило в сон. Мсье де Крошан выразил свое удовлетворение этим фактом и откланялся, сказав, что вернется вечером.

– Бедный шевалье! Теперь-то вас точно затащат за стол!

– Тащить меня не придется, – сказал он. – Я явлюсь к ним сам.

Даже во взгляде Тесея, идущего на бой с Минотавром, вероятно, было меньше доблести.

Мадам Орлак проспала до самого вечера. Разбудила ее медсестра, принесшая различные вещи, обнаруженные при ее муже.

Их перечень был представлен в учетной карточке:

Розина расписалась в нужной графе и погрузилась в раздумья. Один только вид этих предметов вызывал в ее мыслях образ Стефена. Он никогда с ними не расставался. Особенно перстни, можно сказать, срослись с ним. Они были частью его личности, частью его рук… И обручальное кольцо! Ох! Обручальное кольцо! Это тонкое золотое колечко! Это небольшое звено невидимой (и растяжимой) цепи, связывавшей через безымянный палец руку Стефена с рукой Розины!.. Боже! Теперь казалось, что с одной стороны цепь разорвалась!