Рука об руку - стр. 38
«Заканчивается в Амстердаме», – понимаю я ясно и спокойно.
«Вот и я спрашиваю: не рано ли? Может быть, есть что-то, что ты ещё хочешь сделать? Ведь сейчас такое время бурного появления всего – как раз, как ты любишь…» – он пристально смотрит на меня, курит, комната постепенно наполняется дымом, я вдыхаю дым, и мне становится легче обозревать свою жизнь.
«Время хорошее, да, но у меня есть ощущение достаточности. Я много сделал за этот год, и у меня осталось всего одно по-настоящему сильное желание: Амстердам. Ходить по Амстердаму и слушать твой голос в наушниках… И пока я могу сказать это, спасибо тебе за письмо и за запись книги. Спасибо тебе, что ты сделал наше прощание долгим».
«Прощание? – с каждой минутой нашего разговора в его глазах всё больше весёлых искорок. – Друг мой, „тебе стоит только позвать меня, и я примчусь отовсюду“. Помнишь, откуда эти слова?»
«Из песни», – вдруг появляется в голове ответ.
«Верно. Помнишь, какая строчка следующая?»
И я помню, хотя понятия не имею, откуда во мне это знание.
«Глядя в твои глаза, я вспоминаю, кто я есть на самом деле».
«Помнишь, чьи это слова?»
«И твои, и мои».
«Именно», – он затягивается, его зрачки приобретают бирюзовый цвет, и, когда их сияние и дым трубки окутывают меня, я вспоминаю:
«Как я найду тебя?» – «У меня будет запоминающееся имя. Впрочем, как обычно».
Он улыбается мне и сияет, и что-то во мне, что целый год мёрзло и молчало, отогревается и возвращается к жизни.
«То есть, чтобы увидеть тебя во сне, мне нужно было приехать на мыс Рока и написать тебе письмо?»
«Ну… – его улыбка выглядит хитрой. – Вообще-то, чтобы мы поговорили, было достаточно твоего намерения это сделать. Первая строчка из песни: „Тебе стоит только позвать…“ Но я хотел показать тебе мыс… И ещё было важно, чтобы ты нашёл и исполнил свои смыслы продолжать жить после моего ухода».
«Я нашёл и исполнил их».
«Может быть, тебе будет интересно что-то из этого продолжить? А то ты обычно многое начинаешь, а подхватывают другие».
Я ещё раз оглядываю свои текущие дела.
«Не в этот раз. В этот раз достаточно».
«Тогда хорошего тебе Амстердама», – мягко улыбается он.
«Подожди! Что нужно сделать, чтобы мы могли общаться?»
«Вспомнил – да не вспомнил, – усмехается он. – Но ладно, видимо, не всё сразу. Всё, как обычно: если ты считаешь, что это невозможно, то это невозможно. Если ты помнишь, что эта связь есть, то мы можем общаться. Попробуй, когда проснёшься».
Дым заволакивает кабинет, скрывает его фигуру, и я просыпаюсь. В слезах, мокрый и горячий, как будто меня долго тёрли жёсткой мочалкой, пока я не понял, что живой.