Руины веры - стр. 48
Когда выхожу, все уже на кухне. Теперь я имею возможность наблюдать банду в полном составе. Один... два… три… Десять. Кто-то смотрит заинтересованно, кто-то равнодушно, а вот блондин Фил по-прежнему зло, как и тогда, когда мы с Попсом заходили в его отсек. Игнорирую его. Знаю, он все равно найдет место и время выяснить отношения.
Мышонок тоже здесь. Сидит на скамье, обхватив себя руками, лицо бледное, глаза красные. Ревел, сразу видно, но надеется, что никто не заметит.
— Эй, Мышь! — Фил будто читает мои мысли. — Опять хнычешь, как девчонка?
Мышонок краснеет до корней волос.
— А ты… а ты, — достойный ответ находится не сразу, — а ты цепляешься, как девчонка!
Высказывание Мышонка приходится окружающим по душе, раздается гогот.
— Чего-о?! — мычит Фил, делая шаг к Мышонку.
Напрягаюсь. Мы с этим мальчишкой ничего друг другу не должны, но точно знаю, что, если верзила решит бить пацаненка с больными ребрами, вмешаюсь.
Фил делает шаг и останавливается, потому что на его плечо ложится чужая ладонь.
— Сядь, — произносит Райан возле его уха так ласково, что по коже пробегают мурашки — слишком много угрозы в этом шепоте.
Ожидаю, что Фил начнет бастовать и отстаивать свое право говорить и бить, кого посчитает нужным, но парень смолкает, опускает глаза и усаживается за стол. Ну надо же. А этот Кесседи — интересный персонаж.
Райан перехватывает мой пристальный взгляд, отбивая своим. Не надо ничего говорить, и так понятно его сообщение: «Нечего таращиться».
А потом Гвен с помощью паренька, имени которого я не помню, приносит сверху кастрюлю чего-то горячего и по-настоящему вкусно пахнущего и наполняет тарелки. Желает всем приятного аппетита и уходит с еще одной тарелкой. Слежу за ней взглядом и вижу, что она заносит еду в «комнату» Коэна. Главарь не ест в общем кругу.
Не жду приглашения и тоже сажусь за стол. Слева оказывается Кесседи, справа Попс.
— У тебя слишком наглый взгляд, — говорит Райан тихо, чтобы другие не слышали.
— Мне говорили, — отвечаю так же тихо.
— Камикадзе, значит, — делает вывод Кесседи и отворачивается, больше не обращая на меня внимания, а я гадаю, что это было. Предупреждение?
Обед (или ужин) заканчивается. Понятия не имею, сколько ушло времени на сон, а при искусственном освещении не понять, сколько сейчас, часов нигде нет.
Когда тарелки пустеют, из своего отсека появляется Коэн.
— Кэм, — произносит он. Вскидываю глаза. — Соберешь посуду и отнесешь Гвен. Сделаешь все, что она скажет. — Киваю, кажется, больше от меня не требуется никакой реакции. — Остальные, собирайтесь. На сегодняшнюю ночь есть дело.