Руины веры - стр. 136
Выхожу на улицу. Солнце слепит глаза. Прикрываю ладонью. А когда опускаю руку, обнаруживаю Курта, клубком свернувшегося на крыльце и крепко спящего.
— Да что за?.. — бормочу. Что это? Эпидемия? Неужели сна Фила и пропажи Мышонка им мало, чтобы понять, как можно делать, а как нельзя? — Э-эй. — Опускаюсь на корточки рядом, трясу за рукав, но реакции — ноль. Здоровяк сопит и причмокивает губами, как младенец. Сон крепкий и безмятежный.
После еще одной бесполезной попытки разбудить, оставляю эту затею. Выпрямляюсь, осматриваюсь. Если это обычный сон, то я бабушка Коэна.
Спускаюсь по ступенькам. Последняя совсем сгнила, приходится спрыгивать в снег.
Обхожу здание. Олаф находится за домом. Спит точно так же, как и Курт, только прямо на снегу. Что ж, господа эсбэшники, вам наплевать, если кто-то из них получит обморожение.
Следов вокруг много. Но на этот раз мы остановились в самом центре жилого поселка. Все дорожки истоптаны. Не поймешь, какие следы свежие, а каким несколько дней — последний снег был неделю назад.
— Кэм! — доносится откуда-то справа. — Кэм!
Резко поворачиваюсь. Питер, в теплом пуховике и шапке, натянутой по самые глаза, выглядывает из-за угла соседнего барака. Чувствую, как только-только зажившие губы растягиваются в ликующей улыбке. Сработало! Черт возьми, сработало!
Оглядываюсь, убеждаюсь, что из строения никто не вышел, а спящие остаются спящими, и, приседая, короткими перебежками, несусь к связному.
— Кэм, я так рад тебя видеть! — Питер улыбается от уха до уха.
Белозубая улыбка, здоровый румянец, теплая качественная одежда… Радость исчезает. Появляется злость. Мне хочется ударить прямо по этой улыбке. За то, что они живут в комфорте. За то, что им наплевать на то, что мы только что похоронили ребенка в мерзлой земле.
— Привет, — отвечаю сухо.
Снова оглядываюсь, и мы заходим в пустой барак.
— Ну и заставил ты нас поломать головы, — весело продолжает Питер. — Точка – тире… Ну ты даешь!
— А что мне нужно было делать? — шиплю. — Сделать транспарант?
— Да нет, — сдает назад, — это было гениально. Все аналитики признали.
Похвала снова злит. Гениально. Это было на грани самоубийства, и, если бы Райан не прикрыл, быть бы мне уже пугалом без поля.
Молчу. Хмуро смотрю на Питера из-под козырька кепки и молчу. Мне казалось, у меня есть так много, что ему сказать. А сейчас нет слов.
— Ты узнал что-то важное? — начинает первым Пит. — Ты знаешь, кто заказчик?
Трясу головой. Нет, так не пойдет. Хватит закулисных игр.
— Я знаю, что вы знаете, куда направляются Проклятые, — говорю прямо. — И я знаю, что вы не намерены рисковать, подпуская их близко к Верхнему миру. Как скоро вы готовитесь их накрыть? Сегодня? Завтра? Через неделю? Сколько еще до границы? Пара километров? Десяток? — Наступаю на него. Питер крупнее меня, выше на полторы головы, вдвое шире в плечах, но он отступает назад, теряется под моим натиском.