Руина - стр. 65
– Так ведь и Дорошенко не навеки соединяется с султаном, а только для того, чтобы от этих самых Ханенковых татар обороняться. Когда бы не Ханенко…
– Теперь Ханенко, так, а ведь прежде Ханенко не было, а Дорошенко все к басурманам тянул.
– А для чего тянул? – Мазепа сложил руки на столе и продолжал самым равнодушным голосом: – Мне-то что, мое дело – сторона, а только всегда хорошо до самой правды дойти. Вот скажи мне, например, для чего Ханенко татар наводит?
– Для чего? Гм… ну, для того, конечно, чтобы Дорошенко с гетманства сбросить.
– Отлично. Ну, а Дорошенко для чего, по – твоему, с турками згоды ищет?
– А для того, конечно, чтобы удержать свою булаву.
– Нет, друже, не то. – Мазепа покачал головой и продолжал горячо и убежденно: – Ханенко призывает татар для того, чтобы захватить в свои руки гетманскую булаву, а Дорошенко ищет згоды с басурманом, чтобы оборонить Украйну. Да, да… Нет, постой, не перебивай меня, – удержал он незнакомца за руку. – Разберем все по правде. Если бы Дорошенко хотел только удержать в своих руках булаву, разве не проще было ему обратиться за помощью к Польше? Ведь Польше все равно, какой бы гетман на Украйне ни сидел – Ханенко ли, Дорошенко, или Суховеенко – лишь бы только такой Иуда, чтобы отчизну им продал.
При этих словах по лицу незнакомца пробегала какая-то тень.
– Почему же ты думаешь, что они только Иуду бы и приняли? – произнес он живо, с деланою улыбкой.
– Почему? Потому, что если басурмане, говоришь ты, будут нас только для того годувать, чтобы заколоть потом, так ляхи и годувать нас даже на время не станут, а так со шкурой и проглотят! Разве они забывают и теперь хоть на одну минуту, что мы их рабами и подданными были? Они и во сне видят, как бы им поскорее млеком и медом текущую Украйну назад возвратить да снова наложить ярмо на наш бедный народ. Вот почему они и станут изо всех сил поддерживать всякого Иуду, такого, как Тетеря или как Ивашко Бруховецкий, которые продадут за булаву и свою совесть, и свой народ. А честного казака, который стоит за правду и волю, они сейчас бы сожгли в медном быке. Теперь, когда они узнали Дорошенко, то не бойся, булавы уже ему не предложат! Да если бы он им на Евангелии клялся, что только о булаве своей печется, они бы не поверили ему, как не поверил бы тому и самый злейший ворог его. А ты еще говорил, что Дорошенко думает туркам Украйну отдать!
И Мазепа заговорил с увлечением о замыслах гетмана. Пламенное красноречие Мазепы производило, по – видимому, какое-то волшебное, обаятельное впечатление на незнакомца.