Рудничный бог - стр. 24

В это время и явился фельдъегерь, сообщив, что у него послание для Анастасии Варской.

– Это я, – в наступившей тишине Настя медленно поднялась с места.

Фельдъегерь приблизился чеканным шагом и протянул ей запечатанный двуглавым орлом пакет.

– Его высочество светлейший князь Петр Ольденбургский желает дать вам аудиенцию двадцать шестого числа сего месяца в одиннадцать часов утра, – произнес он, отсалютовал и покинул комнату. Настя осталась стоять, глядя ему вслед. Конверт с императорской печатью жег ей руки, но не вскрывать же его в присутствии посторонних?

– Что это значит, Анастасия? – нарушил молчание голос ее матери.

– Сама не понимаю, – пробормотала она.

– Все ты понимаешь, – вступила ее свекровь. – Ты все-таки кому-то написала? Но как? Нелли Шумилина, так? Это она?

Настя кивнула, сама не зная, зачем. Она действительно передавала подруге письмо, но адресованное на высочайшее имя. Его сиятельство князь Петр Ольденбургский никоим образом не был адресатом. Как так получилось, что ответил именно он?

– Ты хоть понимаешь, что наделала? – не отставала ее мать. – Ты знаешь, что это за человек?

– Да, мама, – откликнулась Настя, все еще пребывая во власти своих дум.

– «Да, мама!» – всплеснула руками та. – И она говорит так спокойно!

– А что мне еще делать? Если люди не хотят мне помочь, я готова попросить помощи у самого черта!

Обе княгини встрепенулись. Мать даже занесла руку, словно собираясь отвесить дочери пощечину, но сдержалась.

– Ты поедешь? – свекровь смотрела холодными глазами змеи.

Настя с усилием сломала печать, вскрыла конверт. На гербовой бумаге было начертано всего несколько слов: «Его сиятельство князь Петр Ольденбургский желает дать аудиенцию княгине Анастасии Варской в своем доме…» – и больше ничего, только дата и время.

– Ты поедешь? – снова прозвучал тот же вопрос.

– Да.

До самого последнего момента, до того, как подошел назначенный час, Настя не была уверена в том, что встреча состоится. Родная мать отказалась с нею разговаривать, свекровь тоже отмалчивалась. Мужская половина семейства ограничивалась дежурными фразами. Молодая женщина почти уверилась в том, что ей придется идти пешком или брать извозчика, но к назначенному часу у крыльца остановилась коляска.

Не без внутренней дрожи Настя пускалась в путь. Она не могла не заметить, как шлепает губами сопровождавшая ее приживалка – старая дева молилась про себя. И Малаша, выйдя провожать, тайком перекрестила свою барыню, а у ее собственной матери было какое-то странное выражение лица. И ничего не было в том удивительного, если учесть,