Рубиновый лес. Дилогия - стр. 60
– Аника, ты что говоришь такое?! Перед тобой драгоценная госпожа!
Молодой хирдман, как раз делающий глоток из своего бурдюка, поперхнулся. Подобные расспросы и впрямь были обыденностью на пирах, но я до сих пор не научилась правильно реагировать на них. Особенно когда затрагивались столь щекотливые темы.
– Хм, какая интересная параллель между хвостом и достоинством. Никогда не обращал на это внимания… Но, надо признать, хвост у меня действительно длиннее обычного.
Толпа, собравшаяся вокруг меня, разом расступилась. Должно быть, мёд на празднике действительно лился рекой и залил глаза большинству присутствующих, потому что удивительно, почему Сола не заметили ещё до того, как он вдруг возник за моей спиной.
Пусть и всего немного выше, чем большинство людей, он всегда сильно выделялся. Пепельно-жемчужные волосы, отливающие перламутром, в кои-то веки были расчёсаны и даже уложены с пробором посередине. Благодаря этому сквозь них, достающих ему почти до мочек ушей, проглядывали выбритый затылок и такие же выбритые виски – обычно их скрывал беспорядок из прядей. В освещении тысячи свечей кожа Сола приобрела солнечный оттенок, но всё ещё оставалась на порядок бледнее, чем кожа смертных. Оттого золотые глаза и горели на его лице столь ярко, подведённые под ресницами красной чертой – та начиналась с середины глаза и, расширяясь, заканчивалась над уголком. В глубине души я боялась, что Солярис, болезненно переживающий мой день рождения из-за воспоминаний о Море, будет полностью раздавлен, придя сюда… Но нет, он совсем не выглядел грустным. Даже наоборот: у него был свежий, отдохнувший вид, словно он действительно просто припозднился, а не боролся с желанием не приходить вовсе.
Воля Матти тоже исполнилась: Солярис всё-таки надел новый костюм. Шёлковая парча была лишена затейливых узоров, украшенная лишь серебряной вышивкой на широких рукавах и вороте, распахнутом до груди. Но бедность деталей с лихвой компенсировал эмалевый пояс и пустые декоративные ножны из молочной кожи. Приглядевшись, я заметила под каймой туники ещё несколько слоёв длинной ткани – тоже пасмурно-синей, как и весь прочий наряд. Тогда я мельком глянула на собственное платье, лазурно-аквамариновое, и от внезапного осознания прикусила внутреннюю сторону щеки: Матти не просто велела пошить мне и Солярису новые наряды – она велела пошить их вместе. Так, чтобы они дополняли друг друга, словно один костюм – полуденное небо, а другой – спокойное море, которое его отражает.
– Это и есть королевский зверь?
– Какой-то он совсем не страшный.