Рубиновый лес. Дилогия - стр. 172
– Эй, я ведь велел держаться вместе!
– Я жрать хочу, – бросил ему Кочевник через плечо. – И ещё мне нужно заточить топор. Я же должен быть готов отрубить тебе башку, когда мы закончим с туманом.
– У тебя разве есть деньги? – удивлённо спросил Солярис, но затем удивился ещё больше, когда Кочевник ответил:
– Нет, а зачем они мне?.. Ладно, увидимся позже. Не боись, я легко вас отыщу, когда закончу. От тебя за лигу воняет самодовольством!
Сол едва успел закатить глаза, как Кочевник уже скрылся за вереницей людей, столпившихся у деревянного помоста, на котором бард с лютней наперевес исполнял «Хроники восьми вассалов». Песнь эта была посвящена битве у Дикого Предела, с которым Луг разделяло всего несколько часов верховой езды. В той битве драконье войско пало, встреченное вёльвами, созванными со всех краёв, и зачарованными ими баллистами. Но, прислушавшись к песне барда, я поняла, что он воспевает вовсе не их, а проигравших; так, будто это драконы победили и будто бы они были истинными героями, достойными восхождения в сид. Людей, пританцовывающих вокруг с флягами мелассовой настойки, переписывание истории ничуть не смущало. Многие даже присвистывали и аплодировали, смеясь.
Разве весь континент не должен ненавидеть драконов?..
– Идём, – дёрнул меня за рукав Солярис, и я послушно последовала за ним по дороге, выложенной разноцветным мерцающим камнем, напоминающим крашеную морскую соль.
Все дома в Луге были сделаны из светлого саманного кирпича и насчитывали по несколько этажей, из-за чего город казался тесным и даже душным, будто нависал над тобой сверху и неустанно следил. Из каждой крыши торчало по два-три дымохода, и даже в самых маленьких и бедных на вид постройках двери покрывал тонкий слой меди, а окна переливались на свету от вставок цветного стекла, делая их похожими на витражи. Первое, что поразило меня помимо причудливой архитектуры, которая в книгах описывалась совсем не такой яркой, какой была на самом деле, – это деление города на ремесленные улицы. Если в Столице каждый торговал тем, чем мог, прямо у порога своего дома, то тут всему отводилось своё место: мы с Солом прошлись по переулку Ткачей, где в глазах рябило от пёстрых тканей и золотых нитей; затем миновали Железный, где ковалось оружие и где в толпе мелькнула знакомая бобровая накидка; а после оказались в сквере Книгочеев, где коллекционеры и филиды дрались за каждого покупателя, способного позволить себе что-то кроме чернил и клочка пергамента.