Рубиновый лес. Дилогия - стр. 143

Но я забыла об одной детали – ошейнике.

– Тебе было всего пять, когда Оникс снял его с меня, Руби. Нет ничего удивительного в том, что ты не помнишь, как он устроен, – вздохнул Сол, вновь оседая на лестницу под крышей. – Увы, ничего не выйдет. Пожалуйста, Рубин… Вернись в свою спальню и сделай вид, что всего этого не было.

– Я не оставлю тебя, сказала же! – воскликнула я, нависнув над Солярисом. – С каких пор ты так легко сдаёшься?! Мы либо уйдём отсюда вместе, либо не уйдём вообще!

– А я уйду в любом случае, – вдруг встрял Кочевник, потеряв терпение. Сняв с пояса топор, он подскочил к витражному окну, выбил остатки стёкол рукоятью и принялся примеряться, как бы вылезти из него так, чтобы не упасть и не расшибиться с соколиной высоты башни.

– Вот так и доверяй дикарям. Нет чтобы довериться старому другу!

Сол резко вскочил со ступенек, а Кочевник, передумав насчёт окна, обернулся, рефлекторно замахиваясь топором на звук незнакомого голоса. Повезло, что я успела выскочить перед ним, загораживая появившегося в дверях Мидира. Тоже в походной одежде – той самой, в которой разведывал каждый случай Красного тумана, – и с забранными в косу каштановыми волосами, Мидир улыбался уголком губ.

И держал в руке мою забытую походную сумку.

Когда лес на окраине Столицы вдруг стал рубиновым, объяв весь запад вдоль берега Изумрудного моря, горожане пришли к нему с топорами и факелами. Огонь не брал листья, а топоры раскалывались о стволы, будто были сделаны из стекла. Очень скоро горожане бежали оттуда, перемазанные в красном соке, что сочился из трещин в коре и пропитывал землю. Чтобы успокоить панику, мой отец лично отправился с хирдом в лес, а вернувшись, объявил, что вовсе тот не кровоточит – это лишь вода, которую корни деревьев впитали за лето и которая окрасилась в красный из-за залежей железа под утёсом. Конечно, никто в это не поверил, ведь почему тогда лес так и не опал с приходом зимы и не зацвёл с приходом лета? И почему он стал давать красную воду лишь после того, как корни его удобрили трупы королевских солдат в разгар драконьей войны?

Я свесилась с лошади и чиркнула рукой по стволу клёна с остроконечными рубиновыми листьями, а затем растёрла между пальцами его сок. Ярко-алый, более вязкий, чем вода, и на запах как соль с медью.

– Действительно кровь, – удивилась я и обернулась на пройденный участок леса, что уже скрыл из вида и замок Дейрдре, и Мидира, проводившего нас до самой границы.

Мне до сих пор не верилось, что ему это удалось – вывести наследницу трона, дракона и шумного дикаря за крепостные стены незамеченными. Он сумел даже прокрасться в башню Соляриса перед этим и забрать его броню в придачу к моей походной сумке. Несмотря на то что Мидир не жил в замке на постоянной основе, за тридцать лет службы он изучил его вдоль и поперёк. Ему даже не составило труда провести нас по катакомбам, куда снова пришлось спуститься, дабы миновать стражу. Затем Мидир договорился с конюхом и за пару золотых монет раздобыл трёх гнедых жеребцов якобы для конной прогулки заскучавших на пиру ярлов. Когда мы прощались и Мидир с отеческой заботой надевал мне на плечо походную сумку, я видела, как дрожат его мозолистые руки. Идти против короля с замашками деспота наверняка было невероятно страшно… Но ещё страшнее было идти против друга детства, которому Мидир присягнул на верность ещё в пятнадцать лет.