Рубиновый лес. Дилогия - стр. 117
Пока я промывала заживающий висок и собиралась, Сол ждал меня на улице. А вместе с ним ждал и королевский хирд – оказывается, отец отправил целых десять отрядов на наши поиски. Ступая в их сопровождении в замок, я невольно поглядывала на Соляриса, который, в свою очередь, поглядывал на меня. Делал он это почему-то со слабой улыбкой, отчего я невольно возвращалась мыслями в таверну… и испытывала тоску. Вчерашний день был поистине ужасным, а та комната, проданная нам за две заколки с рубинами, на самом деле не стоила и пяти серебреников. Но почему же мне так хочется туда вернуться?
В замке Дейрдре стоял неизменный балаган, который, впрочем, и должен был стоять там во время пира Вознесения. В Медовом зале бренчала тальхарпа, поварята таскали туда-сюда тележки с закусками и брагой, а сами гости, изредка встречающиеся в каменных коридорах, весело приветствовали меня. Похоже, никто из них даже не заметил моего исчезновения – отец наверняка сохранил это в тайне, чтобы не приманивать акул на свежую кровь. Лишь несколько человек, разумеется, были в курсе всего и всегда.
Матти, которая выбежала к нам с Солом навстречу, выглядела бледной и заплаканной, а Гектор молча высунулся из кузницы, когда мы проходили мимо. Только завидев меня, Маттиола приложила руку к сердцу и с облегчением выдохнула, но не успела обменяться со мной и парой слов, как сопровождающий хирд тут же отодвинул её и повёл нас с Солом дальше. Нам даже не дали заглянуть в покои, чтобы привести себя в порядок, – хирд слишком торопился показать меня королю живой и невредимой, чтобы получить щедрую прибавку к жалованью.
Однако, когда мы очутились перед двойными дверями, расписанными орнаментами Круга с золотыми свитками вместо наличников, я вдруг поняла, что хирд так спешит вовсе не из-за жалованья. Дело в чём-то ином… Иначе нас бы не привели именно сюда.
Мы вошли в тронный зал – место, где озвучивались самые важные государственные решения и где людей приговаривали к смерти. Отец никогда не садился на трон без веских причин и никогда не звал меня к себе, чтобы просто обнять. Это было самое красивое помещение во всём замке… и самое жуткое.
В отличие от остальных комнат, где всё было выложено светло-синим камнем, тронный зал был цвета слоновой кости от полов до потолка. Из-за этого он хранил куда больше неприятных историй, чем мне или отцу хотелось помнить: швы между каменными плитами потемнели со временем, окрасившись в грязно-бордовый цвет от той крови, что заливала их из года в год. Кровь проела и стены тоже – пятна на них, будто в насмешку над добродетелью, ныне скрывали золотые гобелены с легендами о великой Дейрдре. Её же нефритовая статуя размером с двадцатилетний дуб располагалась прямо за троном: каменные руки воздеты к небу, а на голове диадема со вставками мелких бриллиантов, которые сияли как звёзды. Что в детстве, что сейчас мне было жаль Дейрдре: как же это, должно быть, трудно – без конца смотреть на зверства, что учиняет сын твоих сыновей, и даже не иметь возможности отвернуться!