Рубиновая книга - стр. 4

Мужская половина класса не разделяла девчачьих восторгов по поводу мистера Уитмена. Больше всех его не любил Гордон Гельдерман. До того как мистер Уитмен пришёл к нам в школу, все девчонки сохли как раз по этому Гордону. Должна признаться, что и я тоже. Но ведь мне тогда было всего одиннадцать, а Гордон был таким милашкой. Сейчас, в шестнадцать, он стал просто невыносимым. К тому же, у него затянулся период ломки голоса. Вот уже два года, как Гордон то блеет, то чирикает, но это ему, к сожалению, ничуть не мешает постоянно нести всякую ерунду.

Он ужасно разозлился, когда увидел свою двойку за контрольную.

– Мистер Уитмен, это дискриминация! Моя работа заслуживает как минимум четвёрки! Вы меня опять валите только из-за того, что я мальчик.

Мистер Уитмен снова забрал у Гордона его контрольную и прочёл всему классу: «Елизавета Первая была такой уродиной, что мужа себе подцепить не смогла. Поэтому все называли её самой уродливой старой девой». Все захихикали.

– И что такого? Неправда, что ли? – защищался Гордон. – Ехидный взгляд, кривая улыбочка, глупая причёска.

Мы должны были основательно изучить картину с семейством Тюдор в Национальной Галерее, и надо признать, что с Кейт Бланшет у Елизаветы Первой не много общего. Но, во-первых, может быть, тонкие губы и длинные носы были тогда идеалом красоты, а во-вторых, одевалась она отлично. И в-третьих, хоть у Елизаветы Первой и правда не было мужа, но зато она постоянно крутила романы, среди её ухажёров был, например этот, как же его, сэр… ну… в фильме его играет Клайв Оуэн.

– Сама она называла себя самой юной из всех старых дев, – сказал мистер Уитмен Гордону. – Потому что… – он остановился. – Шарлотта, тебе плохо? Что случилось? Голова болит?

Все посмотрели на Шарлотту. Она сидела, подперев голову руками.

– Нет, не болит, просто… кружится, – она выразительно взглянула на меня, – всё переворачивается перед глазами.

Я глубоко вздохнула. Итак, время пришло. Бабушка сейчас переполошилась бы ни на шутку. Хотя сначала, наверное, тётя Гленда.

– Вот круто, – прошептала Лесли. – Теперь она станет прозрачной? – несмотря на то, что леди Ариста с малых лет строго-настрого запрещала нам рассказывать кому бы то ни было о событиях, которые сопровождают нашу семью, я для себя решила, что в нашей дружбе с Лесли никаких тайн быть не может. Она же моя лучшая подруга, а лучшие подруги ничего друг от друга не скрывают. В первый раз за всё время нашего знакомства с Шарлоттой (то есть за всю мою жизнь) у неё был такой беспомощный вид. Но я знала, что делать. Тётя Гленда меня давно научила.