Рубикон Теодора Рузвельта - стр. 8
«Он мирно жил в хранительной глуши», – написал Байрон о знаменитом охотнике Д. Буне, ушедшем от цивилизации на американский Запад. Начитанный выпускник Гарварда мирной жизни не искал. «Четырехглазый» постепенно обретал доверие у своих помощников и местных жителей, проводя долгие часы в седле, обгорая в жару и коченея в стужу, наравне со всеми деля тяготы ковбойской жизни. Бывший конгрессмен научился владеть лассо и клеймить скот, переходить вброд реки и пользоваться всеми видами оружия. Его уважали за честность. Однажды Рузвельт обнаружил в своем стаде породистого бычка с чужим клеймом. Работник, оправдываясь, клялся, что бычок приблудный, но Рузвельт уволил его: «Если ты смог украсть для меня, то сможешь украсть и у меня».
На ночных выгонах степные волки, молния, гром или выстрел могли мгновенно поднять дремавшее стадо. И тогда случалось то, чего боялись самые бывалые из ковбоев. Тысячи объятых ужасом животных мчались во мраке ночи, не разбирая дороги, ломали ноги, давили упавших и подымали на рога лошадей с пастухами. Надо было обладать мужеством и ловкостью, чтобы завернуть, остановить обезумевшее стадо.
Сестры в Нью-Йорке получали серые, слегка помятые конверты с торопливым почерком Тедди: «Пишу тебе на перевернутой бочке с водой около нашего крытого холстом фургона, пока готовится чай, а лошади пасутся вокруг. Надеюсь, что ковбой, которого мы случайно здесь повстречали, занесет это письмо на почту в семидесяти милях отсюда». Письма Рузвельта наполнены реалистическими деталями и романтическими отступлениями. Он словно заново рождался в этом девственном, еще не знавшем цивилизации мире: «Мы ночевали среди травянистых холмов, а по ночам волки устраивали свои странные концерты вокруг лагеря. Но они самые безвредные из хищников». Кого имел в виду Теодор, когда писал эти строки: громадных медведей-гризли или двуногих хищников?
Как вспоминал в «Автобиографии» Рузвельт, он некоторое время выполнял обязанности шерифа «в северной части нашего округа», что говорит о растущем доверии к нему местных жителей. Известна старая ковбойская поговорка: «Стать президентом может любой, а ты попробуй быть шерифом в наших краях». Однажды Рузвельт преследовал несколько дней и в одиночку взял трех воров. Вопреки нравам Дикого Запада, шериф не застрелил грабителей на месте, а доставил их в судебную управу за несколько десятков миль, чем вызвал искреннее удивление служителей Фемиды. Ночью, чтобы не заснуть у костра рядом со связанными бандитами, он читал «Анну Каренину».
«Толстой – великий писатель, – делился собственными ощущениями Теодор в письме Коринн. – Ты замечала, что он никогда не комментирует действия своих героев? Он рассказывает, что они думают и делают, не поясняя читателю, хорошо это или плохо. Так Фукидид писал историю – факты делают его работу не морализаторской, но отнюдь не лишенной морали».