Рубидий - стр. 16

– В общем и целом, – продолжил Модест, – вчера в полночь, то есть сегодня в прошлую полночь, то есть в состоявшуюся сегодня полночь Янус Полуэктович провел научный опыт, в результате которого некоторым образом… – Он снова замялся, подыскивая в своем лексиконе подходящие формулировки.

В этот момент воздух колыхнулся, и рядом с Камноедовым возник Янус Полуэктович.

Вид у него был чрезвычайно торжественный. Директор явился в парадном финском костюме, при галстуке, украшенном золотой булавкой, и в желтых ботинках, по виду заграничных. В руке он держал кожаную папку.

– Так, – начал он. Голос у него был мощный, ровный, легко накрывающий зал.

Модест вытаращился на него, как на саламандру, самовозгоревшуюся посреди вверенной ему территории.

– Извините, Модест Матвеевич, – быстро сказал Янус. – Я сам расскажу. – Он выразительно посмотрел на Камноедова.

Тот с неохотой освободил место, всем своим видом выражая живейшую готовность занять его снова при первой же возможности.

– Должен сообщить, – сказал Янус Полуэктович, – что находящийся перед вами субъект не является настоящим директором Института. Я – созданная им сложная наведенная галлюцинация с ограниченным сроком годности.

– В таком случае немедленно освободите трибуну! – тут же заявил Камноедов. – Не будучи сотрудником Института, вы не имеете пра…

Янус Полуэктович бросил на Камноедова взгляд, и у того пропал голос. Было видно, как он шевелит губами, не в силах вымолвить ни слова.

– Еще раз извините, Модест Матвеевич, – сказала галлюцинация. – Но мне необходимо завершить свою речь. Итак, – изображение Невструева снова повернулось к залу, – как вы уже, должно быть, поняли, я поставил эксперимент по перемещению во времени человека. Добровольцем был я сам. Эксперимент завершился успешно. Теперь я нахожусь в прошлом, конкретно – во вчерашнем дне, в качестве так называемого У-Януса, вам хорошо известного. В сегодняшнем дне не осталось ни одного Невструева. Таким образом, должность директора Института можно считать вакантной.

Зал зашумел. Все, конечно, знали, что когда-нибудь это случится. Но почему-то думали, что ждать этого следует в отдаленном будущем. В следующем веке, а то и позже.

– Вопрос о новом директоре будет решаться в Москве, – продолжала галлюцинация. – Вероятно, это займет какое-то время. Временно исполняющим обязанности директора Института я назначаю товарища Бальзамо Джузеппе Петровича.

Поднялся гул. Все, конечно, боялись, что власть перехватит Камноедов или еще кто похуже. Однако Бальзамо был тоже не подарок. Великий старец годами не выходил из своей подвальной лаборатории, окруженной сильнейшими защитными заклинаниями. Считалось, что он занят изготовлением философского камня. Процесс был, в общем-то, известен и даже описан в литературе, но требовал около шести миллионов человеко-часов непрерывного высококвалифицированного труда