Ртуть - стр. 18
А нашего героя между тем настигла невосполнимая утрата – двумя годами ранее он похоронил отца. Пьер Кер не был даровитым человеком, но как честный француз он растил и воспитывал детей в духе патриотизма, искренней верности своему королю и родной стране.
Не имея более возможности узнать мнение отца, Жак решается задать один терзающий его вопрос тестю, прево Леодепару. Новая родня Жака обычно проводит время за игрой в карты или за чтением книг в большой, освещенной свечами гостиной со столиками, заставленными закусками и напитками. Жак обходит охотничьих собак, мирно спящих у камина, и обращается к прево:
– Мой многоуважаемый тесть, что вы обо всем этом думаете? Как вы расцениваете договор, заключенный в Труа с англичанами? Мне очень хочется понять: в чем состоит наш долг в такие смутные времена?
Услышав вопрос Жака, у камина рядом с главой дома усаживаются и Марсэ, и все остальные члены семейства. Им тоже хочется услышать мнение человека, слывущего самым мудрым в Бурже, – ведь Жак озвучил дилемму, которая волнует и озадачивает всех.
– Мы действительно переживаем смутные времена, – говорит прево, по очереди оглядывая каждого из домочадцев. – Пока англичане здесь сильны, мы ничего не можем поделать. Но в душе мы остаемся французами! И с чего это наши завоеватели взяли, будто мы будем раболепствовать перед ними и согласимся стать англичанами? Наши страны враждуют так долго, что мало кто может и вспомнить. И что же – мы должны забыть и простить им все наши потери, особенно погибших при Азенкуре? В нашей стране не найдется ни одной семьи, которая бы не потеряла в той бойне своего любимого отца или сына! – Родные кивают и поддакивают в знак согласия. А прево продолжает: – Унизительные условия договора в Труа невозможно игнорировать. Но и сражаться мы тоже не можем. Увы, у нас некому возглавить сопротивление. И у нас нет армии, способной защитить нашего больного короля и страну, – опустив взгляд вниз, на свои руки, прево сокрушенно качает головой.
Поздно ночью, уже в своем собственном доме, Жак и Марсэ снова поднимают этот вопрос.
– Моя дорогая женушка, я – француз! И отец француза, а скоро буду отцом еще одного француза, – улыбается Жак, поглаживая округлившийся живот Марсэ. – Что же нас ждет впереди – теперь, когда мы уже самая что ни на есть настоящая семья?
– Жак, ты разве позабыл, что сказал твой отец, когда мы женились? Я должна быть единственной опорой тебе и нашим детям! Надеюсь, покойный свекор замолвит словечко о своих сыновьях теперь и там, на небесах? – Марсэ, как и Жак, всегда была немногословной. – Разве мы с тобою не счастливы, мой ненаглядный супруг? Разве нам недостаточно твоего заработка на Монетном дворе, тем более что после нашей свадьбы тебя повысили на службе?