Ртуть и соль - стр. 26
Салли уже внизу, принимает ящики. Эд спускается следом, спустя несколько секунд к ним присоединяется Краб. Темнота вокруг непроглядная, в горле першит от запаха тухлых потрохов.
– Куда теперь? – шепчет Эд.
– Сейчас свет должен гореть только в раздевалке, – сплевывает Салли, – найдем.
Они крадутся мимо огороженных загонов, смердящих ям и длинных рядов бочек. Чертовы скотобойни кажутся Солу бесконечными – за очередным ангаром всегда вырастает следующий, такой же темный и пахнущий запекшейся кровью.
– Пришли, – дергает его за рукав Черный Салли. Другой рукой он указывает на деревянное здание в два этажа высотой. Окна подмигивают желтоватым газовым светом, в них то и дело мелькают мужские силуэты.
– Ставим мины под дальний правый и ближний левый углы, – шепчет Сол. Вообще, в подрывном деле он не смыслит ровным счетом ничего, но такая расстановка кажется ему логичной. Была мысль швырнуть одну из мин внутрь через окно, но окажись потолки высокими, а комната – просторной, взрыв оказался бы просто дорогим фейерверком.
– Смотри-ка, что я нашел, – Краб стоит чуть позади у трех бочек, приставленных к стене котельной.
– Чего там? – Черный Салли корчит недовольную гримасу, подходя к чичестеру.
– Керосин, – криво ухмыляется тот. – Можно плеснуть на стены. Добавить огоньку.
– Хорошее дело, – кивает Салли, одобрительно хлопнув по плечу Краба. – Только не на стены. Еще услышат. На землю под самый краешек. От взрыва загорится, а дальше эта деревяшка сама займется. Жонглер, ты к левому углу, я к правому. Краб, ты займись керосином. Только тихо, понял?
Они расходятся. Эд устанавливает свой ящик, аккуратно разматывает фитиль. Изнутри доносятся хриплые голоса – пара мясников совсем рядом, прямо за стенкой.
– Это что еще за блоха?
– Крысеныш пытался залезть в бочку с солониной.
– И на кой черт ты притащил его сюда? Всыпал бы и выкинул за ворота.
– Чтобы опять залез?
– Надо бить так, чтоб лезть уже неповадно было. Ты что, не женат?
Настороженный разговором, Эд ползет вдоль стены к низкому подоконнику. Аккуратно приподнявшись у угла рамы, он заглядывает внутрь.
В небольшой каморке на стене висит керосиновая лампа. В ее свете видно, как два здоровых парня стоят над лежащим на полу ребенком лет десяти. Настолько грязным и оборванным, что не понять, мальчик это или девочка.
Мясник пониже с уродливой дырой вместо левого глаза пожимает плечами.
– Не. Моя невеста умерла от чумы, пока я служил на Суллоне.
– Ты что, служил? Не ври! – хохочет второй, хлопнув себя по массивному брюху.
– Черта бы мне врать? Меня продал на корабль родной отец, чтобы расплатиться с карточным долгом. Мне тогда четырнадцать было. Моя Пеги обещала ждать… Дождалась.