Розы для проститутки - стр. 30

А для меня часы после ужина были временем стихов. В «Голубом дельфине» я переживал нечто вроде творческого подъема.

Правда, из-под моего «пера» выходили – по-прежнему – в основном наброски и отдельные строчки. Как бы «огрызки» стихотворений. И все-таки я сочинил два десятка четверостиший-рубаи про «тюркские глаза», «волосы, темные, как ночь», «губы-лепестки» и несколько газелей все о том же.

А на седьмой день пребывания в «Голубом дельфине» я разродился вот каким стихотворением:

Шумит, свистит метель –

Я буду ждать весны.

Удобная постель,

Лазоревые сны.

И что мне ветра вой?..

Пусть город замело.